Депутаты-коммунисты ведут бой за народ

Закончилась весенняя сессия Государственной думы четвертого созыва. О ее итогах и особенностях рассказывает первый заместитель руководителя фракции КПРФ Сергей РЕШУЛЬСКИЙ. — Сессия началась в пору протестных выступлений малоимущих граждан, столкнувшихся на практике с действием закона № 122 о монетизации льгот. Сергей Николаевич, это наложило отпечаток на ее характер? — Несомненно, это наложило свой отпечаток и задало тон всей работе весенней сессии 2005 года. Однако я бы не рассматривал отдельно весеннюю сессию, а постарался бы осмыслить ее место во всей работе Государственной думы четвертого созыва. На мой взгляд, картина получается интересная.  Нынешняя сессия начала свою работу в январе. Это было время развертывания протестного движения, когда ветераны вышли на площади и на улицы и заявили свой решительный протест против закона о монетизации льгот. В этой обстановке с первого же заседания 12 января нашей фракцией было заявлено о необходимости рассмотреть вопрос о реализации этого закона (фракция выступала категорически против его принятия) и о мерах по удовлетворению требований митингующих. Предложение, увы, не было включено в повестку дня. Этому противодействовало проправительственное, пропрезидентское большинство из “Единой России”. Но обсуждение этого вопроса в Думе дало пищу для средств массовой информации. Оно послужило поддержкой наших товарищей, которые занимались организацией этого протестного движения. Важно и то, что этот вопрос послужил началом объединения депутатов различных фракций для подготовки мотивированного заключения о вынесении вопроса о недоверии правительству. Напомню, что в течение двух недель мы подготовили совместное мотивированное заключение, собрали больше ста подписей (необходимый минимум — девяносто). 9 февраля вопрос о недоверии правительству голосовался в Госдуме. За отставку правительства тогда высказались 112 депутатов, среди которых были даже члены фракции “Единая Россия”. Против отставки осмелились высказаться лишь 20 человек. — Как расценивать такие результаты голосования? Как недоверие? — Я полагал бы, именно так. Если мы честные политики, надо честно и голосовать. Не доверяешь правительству — голосуешь за его отставку. Доверяешь правительству и считаешь, что оно еще в состоянии исправить то, что натворило со страной и с нашими людьми,— голосуй в его поддержку. Но уходить по такому вопросу от голосования, не проявлять свою позицию — это, по простым человеческим меркам, трусость. А если с точки зрения политики — “страусиное поведение”: не буду-де проявлять свою позицию, чтобы избирателям можно было сказать, что в то время якобы не был в зале заседания, а если бы был, то, конечно, поддержал. Своему руководству фракции при этом можно сказать: вот видите, я же за отставку правительства не голосовал. Такая позиция самой крупной фракции характерна на протяжении всей работы этого созыва Государственной думы. — Но началась такая практика значительно раньше. — Да, поэтому я и предлагаю этот процесс рассмотреть в динамике. А началось это после того, как к власти был приведен нынешний президент Путин, который реализует идею “управляемой демократии”. И вот с третьего созыва Государственной думы эта “управляемая демократия” набирает обороты. Многим она понравилась. Я помню, как обсуждалась она в средствах массовой информации. Но почему-то все говорили про “демократию”, забывая про ее “управляемость”. Не задавали вопроса: “А кто будет управлять?” Ладно бы еще, если это будет та группа лиц или человек, который заслуживает полного доверия всего нашего общества, если демократией управляют в интересах народа. А если у власти управляющий с противоположными целями? А если управляет не тот, которого избирали, а тот, который находится рядом? Мы знаем: администрация президента управляет Государственной думой. — Сохранилось ли протестное настроение депутатов в течение всей весенней сессии? — Да. Прошло уже 34 заседания, и я не помню ни одного из них, на котором фракция Компартии Российской Федерации не ставила остро вопросы в защиту экономических и социальных прав наших граждан, в защиту суверенитета нашей страны. К сожалению, в большинстве случаев все наши инициативы заканчиваются обсуждением. Если же вопросы, поставленные представителями фракции, доходят до голосования, то послушное Кремлю депутатское большинство их отклоняет. Пока расклад сил в Госдуме такой. — Недаром самую большую фракцию еще называют “Медведь”. — Медведь — животное красивое. Здесь больше подходит понятие “медвежья болезнь”... — А такая ли уж единая “Единая Россия”? Из ее аппаратных структур еще в апреле были удалены представители так называемых силовых околопутинских группировок В. Богомолов и Ю. Волков, занимавшие, соответственно, посты секретаря генерального совета партии и председателя центрального исполкома ЕР. Сменившие их В. Володин и А. Воробьев, по слухам, имеют корни в “московской” и “семейной” финансово-промышленных группах. В конце мая произошли перемены в президиуме генсовета партии, резко поднявшие, по мнению экспертов, роль “московской” и “казанской” фракций в руководстве партии. Это позволило ряду наблюдателей сделать вывод о том, что группировка Б. Грызлова, которую принято считать ориентированной на “силовиков”, утрачивает свой вес. Ходят слухи, что этим можно объяснить и откровенное пренебрежение к президентским инициативам со стороны этой фракции. Президент, например, предложил установить госмонополию на алкоголь, “Единая Россия” не поддерживает эту инициативу. — Хочу подчеркнуть, что наша фракция (а я четвертый созыв в Госдуме) всегда без исключения поддерживала любые инициативы, кто бы их ни выдвигал, если они шли на пользу нашей стране, на благо нашего народа, на укрепление нашего экономического, социального и другого потенциала. Приходится при этом порой перешагивать через свое давно сложившееся восприятие того или другого человека, для того чтобы поддержать его предложение. Но когда видишь, что это на пользу нашей стране, то всегда поддерживаешь. Другой вопрос: переродилась ли сама фракция “Единая Россия”? Я думаю, что не переродилась. Эта фракция сформирована по принципу подтягивания послушных власти чиновников, которые при любой власти больше всего хотели быть рядом с ней. В этой фракции никогда не было своей идеологической составляющей. Заявить, что они вместе,— вот и вся их программа. Именно этот подход привел к тому, что сама фракция не имеет ни лица, ни ярких политиков, ни лидеров. Может быть, поэтому там постоянные замены в руководящих структурах.  Правда, в ее рядах все больше нарастает ропот против диктата со стороны администрации президента. Кое-кто даже вышел из-за этого из состава фракции. Говорят, что идет прямой диктат со стороны правительства, что депутаты не могут проявить свою инициативу и так далее.  Но, видимо, это те люди, которые никогда не могли взять на себя смелость проявить свою собственную инициативу. Имея 300 с лишним голосов, можно было бы выбрать ряд законопроектов, по которым вступить в диалог с правительством. Набраться смелости и сказать: в соответствии с нашей идеологией вопрос должен быть решен так. Мы голосуем за этот закон, даже если правительство не согласно, а если президент его отклонит, то мы преодолеваем вето. При 306 голосах можно принять любой закон.  Вместо этого все свелось к тому, что фракция “Единая Россия” полностью положила Госдуму под исполнительную власть. И не зря теперь над нами смеются, ерничают средства массовой информации, что мы работаем как штамповочный отдел правительства и администрации президента. Даже не самого президента, а его администрации. Видя, наверное, такую серую массу, президент начал дистанцироваться от этой партии и от этой фракции. Если раньше они кричали, что их возглавляет президент, то теперь такие заявления практически отсутствуют. Вероятно, получили команду меньше ссылаться на Путина. Поэтому последние кадровые перестановки я расцениваю не как перерождение, а как мимикрия чиновничества по встраиванию именно в ту нишу бюрократической машины, которую им определили. — Политологи и эксперты говорят, что “Единая Россия” не партия и не фракция, а “инструмент”. — Совершенно верно. Здесь даже нарушаются основополагающие принципы так называемой буржуазной демократии. При ней партия формирует свою фракцию в парламенте. Парламентское большинство, будь то одна фракция или блок фракций (в зависимости от численности), формирует правительство. И оно подотчетно большинству парламента. У нас же все получилось наоборот. У нас правительство — исполнительная власть сформировала свою фракцию для себя. Правительство их назначило депутатами, используя весь свой административный ресурс. Как проводились выборы, все мы прекрасно знаем. Поэтому они власти благодарны. — Демократические институты на месте, а демократии —никакой. — Это и есть “управляемая демократия”. Я хочу обратить внимание на одну особенность. Еще до выборов президента на второй срок шли разговоры, что, мол, придется принимать какие-то непопулярные решения. А параллельно шла подготовка Государственной думы к полному подавлению ее самостоятельности. Помните, объединение фракций “Единство” и “Отечество — вся Россия”, которое уже тогда контролировало почти конституционное большинство? Госдума третьего созыва выполняла роль репетиции для отработки механизма полного подавления самостоятельности парламента. После проведения выборов действующего главы государства на второй срок пошел целый шквал так называемых реформ — административная реформа; губернаторская реформа; реформа по переводу натуральных льгот в денежное выражение; жилищно-коммунальная реформа и т.д., и т.п. — Чиновник из администрации президента, естественно, пожелавший остаться неназванным, рассказывал, что все социологические опросы, поступившие в Кремль в конце прошлого года, не предвещали никакого народного взрыва по поводу закона 122 после новогодних каникул. — Я не думаю, чтобы в Кремле не чувствовали настроения людей. Просто там, наверное, возобладала уверенность, что теперь все дозволено, поскольку законодательная ветвь государственной власти полностью подавлена и никогда не выступает в большинстве своем против власти исполнительной. Видимо, власти предержащие решили, что протесты фракции КПРФ им не очень опасны. — А какое место в законотворчестве занимает Совет Федерации? — Его реформировали так, что он представляет непонятно что. За всеми этими реформами я вижу только одного человека — президента. Хотя сейчас и пытаются отвести от него острие критики, но всем понятно, что “реформы” зависят в большей степени от него. Или от той команды, которую он сформировал. — Именно в эту сессию лавинообразно пошли “непопулярные” законы. Если раньше о проблемах ЖКХ спорили, то теперь о реформе в этой отрасли говорят как о неизбежности. А ведь большинство населения ее просто может не выдержать. Бедные слои общества могут остаться в результате ее на улице. Это не реформа, а зачистка населения собственной страны. Приняли Лесной кодекс, Водный. Сняли необходимость лицензирования со многих опасных видов деятельности. И политика так называемой либерализации в законодательной деятельности наращивается с огромным ускорением. Куда они так торопятся? — И этому есть объяснение. В начале 90-х годов, на заре всей этой “демократии”, пришла к власти популяция наглых, циничных и крикливых людей, которые очень хорошо дерутся лишь за свои личные интересы, могут “заткнуть” кого угодно на любых диспутах и дискуссиях, ибо, насколько я понимаю, они отстаивают, кроме своего личного “я”, еще и свою личную жизнь, и личное состояние. Первая их группа провела очень мощную операцию — разграбила всю общенародную собственность: заводы, фабрики, другой экономический потенциал. Теперь у страны остались только природные ресурсы — леса, водные массивы, сырье... Они жаждут быстрее приватизировать и это, иначе второй группе, пришедшей на смену первой, уже ничего не достанется.  Идет второй этап приватизации. Те, кто находится при власти или рядом с властью, стараются быстрее застолбить свои претензии на владение остатками общенародной собственности. Поэтому все так быстро и делается. — Без оглядки! — Оглядка только на президентский срок – 2008 год. К этому времени они хотели оградить себя так, чтобы обратимых процессов уже не было. Оттого и стремятся, чтобы люди в растерянности развели руками и признали, что сопротивляться больше нечего, все уже свершилось. Потому когда наша партия выступает за национализацию, то сразу пугают гражданской войной. А кто пойдет воевать с народом? Уж не те ли, кто вкалывает на олигархов? Они пойдут их защищать? — Пример с Ходорковским показал, много ли желающих помочь “бедному” олигарху. — Совершенно правильный пример. Где массовые выступления за Ходорковского, где массовые “фронты”? Есть небольшая группа людей, которые защищают свои интересы. Другие праведно негодуют, что только одного Ходорковского посадили. А где остальные? Где бывший министр железнодорожного транспорта? Передали на него дело в суд — он сразу уехал в Швейцарию лечиться... А здесь, в Госдуме, сидят еще депутаты от “Единой России” — люди, которые подвластны, попали в полную зависимость, не сопротивляются и нажимают те кнопки, на которые укажут. Посмотрите, как проходит Совет Государственной думы. Это тот орган, который должен следить за соблюдением регламентных норм и давать оценку, подготовлен ли законопроект комитетом для рассмотрения на пленарном заседании. Комитет подготовил законопроект, надо его включать в повестку дня. Вдруг представитель президента или правительства говорит: “А у нас отрицательное мнение”. Кажется, ну и что. Для этого ведь и строили разделение ветвей власти на исполнительную, законодательную и судебную. Представители правительства, следуя этому принципу, должны выходить на пленарное заседание и там отстаивать свою позицию. Вместо этого после такого заявления представителей исполнительной власти законопроект идет на доработку. Раньше в Госдуму приходили заместители министров, чтобы согласовывать позиции. Сегодня депутаты довольны, если к ним приходит кто-то из департаментов. Так штамповочный цех и работает.  — Остальные фракции при такой расстановке сил не могут повлиять на ситуацию? — В каждом конкретном случае надо определять свою позицию и свое предназначение в этой системе, раз уж мы сюда пришли. Мы же, фракция КПРФ, не скрываем, что используем Государственную думу в различных целях. Первое — это политическая трибуна. Согласитесь, что не было ни одного заседания, когда бы члены нашей фракции не выступали, не показывали, не рассказывали, не объясняли свою принципиальную позицию либо по законопроекту, либо при обсуждении повестки дня, либо при внесении депутатского или парламентского запроса или протокольного поручения. Дело доходило даже до прямых угроз по отношению к депутатам из КПРФ за их активную деятельность. Во-вторых, мы всеми своими возможностями и силами пытаемся противостоять тем концептуальным предложениям, которые вносятся со стороны режима. Ряд поправок проходит, и, значит, мы смягчаем действие жестких правительственных вариантов законов. Большинство поправок, конечно, отклоняется. Есть даже случаи, когда наши поправки отклоняются, но, изменив одно-два слова, их вносят уже от имени “Единой России”. И принимают. Это называется плагиат. Конечно, можно нервничать по этому поводу. Утешает, однако, то, что понимаешь: все равно наша работа пошла на пользу дела, хоть и под другими фамилиями. Да, идет бой, бескомпромиссный бой за будущее России. Депутаты фракции КПРФ на стороне трудового народа. Готовя новые законы, поправки, направляя депутатские запросы и встречаясь регулярно с избирателями, мы, коммунисты, выполняем очень нужную работу по сбережению народа. Можно и нужно дальше бороться за права простых людей в этой сложной ситуации, когда все уже практически схвачено различными кланами — и власть, и собственность. Людям надо разъяснять и показывать всю мерзость нынешнего режима. И выходы из сложившейся ситуации. Надо людей учить бороться, учить организовываться. Давайте все-таки не забывать, что протестные массовые движения начала этого года заставили режим дрожать, заставили принимать меры для смягчения ситуации, повысить пенсии и пособия, внести корректировки в федеральный бюджет и даже распечатать стабилизационный фонд. И все оттого, что люди просто молча вышли на улицы, площади, перекрыли проезжие части и сказали: “Умрем, но не уйдем отсюда, пока не решите наши проблемы”. Это уже первый многообещающий симптом чувства самоуважения у народа. Самое главное для нас, коммунистов,— продолжить работу по организации массового протестного движения. Беседу вела Ольга БУРКАЛЕВА.