Революция и Кремль

Шансы антикремлевской либеральной оппозиции организовать в России «оранжевую революцию» по примеру Украины сейчас как никогда ничтожны. Лидеры правых – Михаил Ходорковский и Михаил Касьянов –  серьезно и эффективно в борьбе за высшую власть себя не проявили. Во всяком случае, пока не проявили и, как мне кажется, уже не проявят. С другой стороны, по мере приближения 2008 года все более обостряются противоречия внутри самой власти.

В этой связи весьма интересной мне показалась статья ветерана российской политики Вячеслава Игрунова, мысли которого во многом перекликаются с суждениями Владимира Филина. Так, Игрунов пишет: «В России только две партии — «силовики» и «гражданские» - под последними Игрунов подразумевает либеральное крыло администрации Путина, ориентированное на олигархию и идеологически окормляемое Анатолием Чубайсом и стоящими за ним США. «Реальная схватка между «силовиками» и «гражданскими» – продолжает Игрунов -  происходит в Кремле. Мы же можем следить за этой схваткой только по теням, которые отбрасывают реальные игроки в тусклом свете кабинетных светильников. На наших экранах их отображения зыбки, мы не всегда можем разглядеть их силуэты, иногда они сливаются в единое целое. … Множество политологов исходит из предположения, что Путин, чекист и душитель свободы, является безликим ставленником «силовиков», и пришел во власть не для того, чтобы молодым выпустить ее из своих рук».

На самом деле, считает Игрунов, вся вина за сложившуюся в стране ситуацию, лежит не столько на президенте и «силовой олигархии», сколько на так называемых «демократах». «Разве Путин писал нынешнюю конституцию, делающую его демократически избранным монархом?» – задается вопросом Игрунов. И сам же на него отвечает: «Нет, ее писали «демократы», поддержанные едва ли не всей либеральной элитой. А для того, чтобы внедрить эту авторитарную модель, они … расстреляли Верховный Совет. … Это «демократы» шельмовали противников ельцинского антидемократического курса, причисляя их к пособникам красно-коричневых. … И пусть они не говорят о своих добрых намерениях. Не было добрых намерений. Ориентиром был режим Пиночета, который железной рукой проводил либеральные экономические реформы. … Когда Примакова назначили премьер-министром, разве не либералы … развязали грязную травлю, обвиняя правительство Примакова в коррупции — это, пожалуй, наименее коррумпированное правительство в истории новой России. Испугались деприватизации? Поэтому выбрали «своего» чекиста для защиты награбленного. Путин — это ваш выбор, господа либеральные демократы. Это ваша партия (СПС во главе с Чубайсом и Гайдаром) шла в парламент с лозунгом «Кириенко в Думу, Путина — в президенты!».

С Вячеславом Игруновым во многом солидарен политолог Станислав Белковский, давший развернутое интервью радиостанции «Эхо Москвы» : «Все началось не с Путина, а с 1996 г. … поскольку тогда определенная команда решила, что она пришла к власти и никуда отсюда не уйдет, пока не обналичит и не легализует свои огромные капиталы. Сразу стало ясно, что в условиях открытой конкуренции, в том числе и политической, эта команда долго удерживаться не может. Именно тогда и пошло наступление на независимые СМИ, вытаптывание гражданского общества, превращение зарождавшихся тогда структур гражданского общества в рупоры корпораций, финансово-промышленных групп. Путин просто довел эту ситуацию до логического конца, в том числе ситуацию политического и аппаратного вытаптывания, приводящего к доминированию тотальной бездарности на верхних этажах власти. …

Неконкурентоспособен был весь ельцинский режим, и для этого понадобилась чеченская война и гигантский блеф под названием Путин. … Режим Путина является чекистским в чисто бутафорском плане, потому что образ Штирлица был приятен и привлекателен для народа, которому продавали Путина как гигантский пиар-проект, как большой политтехнологический блеф. На самом деле, Путин – аутсайдер КГБ-шной системы, человек, … который сформировался как администратор и управленец в команде Анатолия Собчка, где систему КГБ СССР активно не любили. …

Никакого чекизма не существует. … Путин был выдвинут не какими-то мифическими чекистами, а вполне конкретными людьми, а именно Романом Абрамовичем и совладельцами «Альфа-груп». Политический смысл проекта Путина изначально состоял в том, чтобы пролонгировать позднеельцинскую ситуацию, сложившуюся в период с 1997 по 1999 гг., и сохранить режим, который пользовался минимальной поддержкой в народе. Цель - при отсутствии такой поддержки сохранение этого режима и стабилизация его на достаточно длительный срок, необходимый для закрепления крупной собственности под контролем выгодоприобретателей приватизации 90-х гг., а затем обналичивание этой собственности, т.е. продажа ее и вывод полученных капиталов на Запад. И в значительной степени Путин с этой задачей справился, если не считать Ходорковского, перед которым, правда, у него не было обязательств. По отношению ко всем, перед кем такие обязательства были, от Абрамовича до Фридмана, Путин выполняет их безукоризненно. При Путине пострадали, по большому счету, только три олигарха: Гусинский,  Березовский и Ходорковский. Гусинский и Березовский были списаны еще в 1999 г., Гусинский как прямой враг Абрамовича, а Березовский как человек, крайне неудобный для семьи Ельцина. … С сентября 1998 г. Березовский не имел права решающего голоса в семье. Туда он был вновь призван и возвращен после отставки Примакова в Россию с одной-единственной целью – чтобы в случае провала было на кого все списать. Скажем, программу Сергея Доренко».

А вот как оценивает Путина Вячеслав Игрунов: «Он к власти не рвался. Политикой не занимался. Был чиновником — верным и не слишком публичным — при «демократе» Собчаке и при «демократе» Ельцине. … Безусловного властного рефлекса не имеет. Он, скорее, опасается власти и, кажется, даже тяготится ею. Безликость? Безликие могут изредка завоевывать восторг населения, но не могут стяжать столько ненависти, сколько стяжал Путин (Сталина многие тоже считали безликим). В этом отношении он сродни Горбачеву. … Рассуждения о Путине — ставленнике «силовиков», не более чем миф, хуже — фальшивое алиби».  Из сказанного Игрунов делает однозначный вывод: «Нет оснований не верить Путину, когда он утверждает, что третьего срока не будет». С этим полностью согласен и Станислав Белковский: «Путинский режим является режимом консервации, прямым продолжением ельцинского режима. Он не заинтересован в развитии, поскольку люди, которые определяют облик этого режима, от самого Путина до Абрамовича и Фридмана, живут в рамках некой бизнес-схемы: приватизация, превращение собственности в наличные деньги и затем легализация и легитимация этих наличных денег на Западе. … У этих людей вообще нет никакой идеи развития, а есть идея по возможности законсервировать ситуацию, чтобы страна не развалилась, не упала им на голову и их в этом не обвинили. … Нынешняя власть приближает нас к краху государственности. … Нестабильность неизбежна хотя бы уже потому, что в стране нарастают процессы, которые Путин не в состоянии ни контролировать, ни предупредить. Сегодня Кремль уже не контролирует Северный Кавказ де-факто, и Путин об этом знает. И для него очень важно уйти от власти раньше, чем это станет понятно всей стране и всему миру. Жесточайший кризис национальной инфраструктуры, которая не реконструировалась с брежневских времен, отключение света в мае – это только первая ласточка. … Ведь нужны инвестиции в инфраструктуру. А их нет уже много лет, поскольку никто в этом не заинтересован, исходя из базовой логики режима. Путин это понимает в глубине души, будучи не Сталиным далеко, а всего лишь средним европейцем, мечта которого быть богатым рантье с доходом в несколько сот миллионов долларов в год. То есть быть Абрамовичем. … Он не хочет уйти на волне трагедии и катастрофы. Поэтому сам лично Путин как физическое лицо никакого третьего срока не хочет не потому, что он демократ и либерал, а потому, что он страшно боится ответственности. Мы это видели во время гибели подлодки «Курск», и во время Беслана, и во время «Норд-Оста», и во всех других сложных ситуациях, которые случались в стране, мы видели кого угодно, только не его, на авансцене. И он выползал только тогда, когда кризис был уже разрешен, причем зачастую вопреки его собственным действиям. И поэтому я считаю, что он не хочет оставаться после 2008 г. Он хочет уйти досрочно, и он понимает, что дестабилизация может наступить по объективным причинам, а не из-за чьих-то происков гораздо раньше. Ведь отключение света и восстание на Северном Кавказе, им плевать на все юридические решения Кремля. Это объективные проблемы, которые нарастают».

На таком фоне в Кремле все более усиливается подковерная борьба между различными кланами. Впрочем, началась эта борьба не сегодня, а еще несколько лет назад. По этому поводу Игрунов говорит так: «На самом пике противостояния «семейных» и «силовиков» Глеб Павловский обвинил последних в том, что их группировка (во главе с Игорем Сечиным) «формирует параллельный центр власти посредством коррекции политики Президента с последующим превращением данного центра в основной в результате "ползучего переворота». Записка была настолько откровенна, что не могла не вызвать шока … тем, что этот текст опирался на инсайдерскую информацию. В таких случаях нарушители административной этики немедленно изгоняются с позором. Однако Глеб Олегович … остался. Более того, при Медведеве, похоже, Павловский играет едва ли не более заметную роль, чем при Волошине. И главное — Путин согласился с этим. …

И если в 2003 году слова Павловского могли восприниматься, как игра, как попытка демонизировать противника и оказать психологическое давление на разочаровавшегося в своем чиновнике президента, то теперь очевидно, что «силовиков» нельзя однозначно идентифицировать с «коллективным Путиным». Этому есть множество косвенных подтверждений. …При Медведеве, по словам вхожих в АП людей, кулуарная антисечинская риторика стала вполне откровенной — и президент это терпит».

И еще одна любопытная цитата из Павловского, которую приводит Игрунов: «Группировка «силовиков» «способствует нарастанию хаоса в политической организации общества с целью появления структур, играющих на противоречиях во власти в интересах личной выгоды». Далее Игрунов замечает: «Уровень публичности «силовиков» существенно ниже, что естественно, учитывая профессиональные привычки, но и их иногда прорывает. Кстати, сразу оговорюсь: я пользуюсь определением «силовики», поскольку оно стало расхожим ярлыком — на самом деле, термин очень условный. Патрушева, например, я бы к ним не отнес, хотя представителей ФСБ в этой группе достаточно». Это очень важная оговорка. Я бы добавила, что и министра обороны Сергея Иванова тоже, очевидно, не следует относить к данной категории. А руководителя Госнаркоконтроля Виктора Черкесова, наоборот, следует и Игрунов с этим согласен: «На исходе прошлого года Виктор Черкесов разразился статьей, не менее интересной, чем аналитическая записка Павловского: … «Как бы ни называлось ведомство, которым я сейчас руковожу, какое бы ни имел сегодня звание и положение, я был и остаюсь чекистом. Как были и остаются ими многие из тех, кто занимается сейчас проблемами государственного управления на разных уровнях законодательной и исполнительной власти страны. … Чекисты и наша нынешняя Россия оказались исторически связаны. … Просто не оказалось всему этому реальных социальных альтернатив». И чтобы не оставалось сомнений, кому адресован этот манифест, Игрунов приводит еще одну цитату из Черкесова: «Речь идет о войне, объявленной «чекизму» как новому врагу. Кампании, по своему масштабу вполне сравнимой с антикоммунистической войной, которая велась в конце 1980-х годов. Это информационно-психологическая война. Но не только. Никакие войны такого масштаба не могут сводиться лишь к информационно-психологической составляющей. …Порученцы типа Александра Хинштейна, дрожа от усердия, выполняют сомнительные заказы, в общем-то, понятных инициаторов». «Не знаю, нужны ли более красноречивые документы, чтобы констатировать, что раскол в президентской команде не только не сглажен, но, напротив, достиг критического уровня? – задается вопросом Игрунов и продолжает – В этом нет новости. В чем она есть, так это в игре вокруг Путина. Вернее, в игре против Путина. … Все началось в сентябре прошлого года. Впрочем, глухой гул, предшествующий извержению, начался раньше. И то, что произошло после Беслана, нельзя отрывать от «Норд-Оста», убийства Кадырова, рейда боевиков в Назрань, реакции на дело ЮКОСа. Но Беслан, все же, оказался поворотной точкой. В действиях президента обнаружилась некоторая нервозность, для него не характерная. … Вслед за этим последовал провал на выборах в Абхазии. Затем «оранжевая революция» на Украине. …Начало второго президентского срока Путина ознаменовалось крушением многих завоеваний, связанных с его приходом во власть. И Путин не мог не понимать этого. Отсюда судорожная реакция на Беслан. Отсюда немотивированные исчезновения в напряженные моменты, запаздывающая или отсутствующая реакция на знаковые события. И, право, президенту есть, о чем задуматься. Неуместная административная реформа и, как следствие, неэффективное правительство. Огромные доходы от нефти, которыми неизвестно, как распорядиться. Непродуманный закон о монетизации льгот и массовые выступления, переходящие в протесты. … Но, может быть, самое тревожное — изменение в характере поддержки населения. … Если рейтинг Путина опирался поначалу на энтузиазм надежды, то сегодня он отражает безальтернативность политического лидерства: «на безрыбье и рак рыба». Появись яркая и сильная фигура, и президентский рейтинг начнет крошиться, как лопнувший хрусталь. Не случайно появление на политической арене Касьянова вызвало острую реакцию. … Но даже если нынешний рейтинг и сохранится, он все-таки не гарантирует президенту народную поддержку в критической ситуации. … В военной среде, которая всерьез восприняла лозунг «мочить в сортире» и поверила, что «армия возрождается в Чечне», первоначально поддержка Путина была чрезвычайно высока. Сегодня она заметно ниже, чем в среднем по стране. А Сергей Иванов вызывает нескрываемое раздражение».

Эту мысль как всегда ярко развивает в своем интервью Станислав Белковский: «Стрелять в народ власть не сможет, потому что у нее нет для этого аппарата, собственно, иначе и «Наших» бы создавать не пришлось, потому что власть может стрелять в народ только тогда, когда стреляющий и тот, кто дает приказ стрелять, абсолютно уверены в собственной немеркантильной правоте. А сегодня все друг другу не доверяют. … Неужели вы думаете, что ограбленная армия, абсолютно доведенная до состояния полного ничтожества, будет выполнять приказ стрелять в народ? Чего ради? Ради «Челси?».

Но речь идет не только об офицерах. «Средний слой российского общества — и бизнес, и интеллигенция — разочаровались, если не отшатнулись от президента» - считает Игрунов. А Белковский еще более категоричен: «Малому и среднему бизнесу пролонгация режима дала бы полное крушение всех надежд на формирование нормальной деловой среды в нашей стране, тем 7-9 крупным бизнесменам, которые поддерживают Путина сегодня, это дало бы некий запас времени, чтобы завершить вывод активов из России. … Все люди, которые заинтересованы в конкурентной среде и в том, чтобы государство не было механизмом исключительно экономических разборок, все эти люди не заинтересованы в пролонгации режима, поскольку это есть его квинтэссенция. Государство как инструмент всеобщего передела собственности и денег и больше ничего. Больше государство ни за что не отвечает, ни во что не вмешивается, ему все равно. … Для бизнеса в целом пролонгация ельцино-путинского режима гибельна, потому что она убивает всяческую инициативу и возможность личностного роста и появления новых возможностей без связей с крупными корпорациями или крупными бюрократами, которые поставлены во власть этими же крупными корпорациями. Полное отсечение всех возможностей для предпринимательства в стране и полная монополизация экономики этими несколькими крупными корпорациями, в ситуации, когда государство является орудием этих корпораций и больше ничем».

Итак, считает Вячеслав Игрунов: «У Путина в последнее время поражение сменяется неудачей. Можно надеяться на рост благосостояния населения, что обосновано. Но аналогичное положение на Украине не спасло режим Кучмы. Благополучие делает большинство граждан пассивными, но революции совершает меньшинство — отнюдь не самое обездоленное — на фоне пассивности большинства. При этом столицы играют решающую роль. А Москва весьма критично относится к Путину, здесь смена надежды на разочарование едва ли не заметней всего. И здесь же наиболее заметен молодежный радикализм. … Для себя Путин решил — третьего срока не будет. Каким бы малым ни был риск повторения судьбы Кучмы или Акаева, Ельцина или Ардзинбы, он не для него. Путин хочет уйти в белом — восстановителем российской государственности. Но его окружение не может не осознавать, что восстановленная государственность — все еще карточный домик, и путинская элита, не менее элиты ельцинской, будет брошена на произвол истории. И хотя бы одна из ее частей окажется в весьма сложном положении. И ни одна из них не собирается этого допустить. … Если Путин уходит, то борьба за власть разгорается между «гражданскими» и «силовиками» не на шутку».

Иными словами, Вячеслав Игрунов дает такой же диагноз, как и Владимир Филин. «Гражданские» - либеральное прозападное прочубайсовское крыло нынешней власти, кандидатом которого имеет все шансы стать Дмитрий Козак, готовится к схватке с «силовиками». Те, в свою очередь, как полагает Игрунов, «трезво смотрят на реальность. Наращивая свои ресурсы, в том числе каналы финансирования, они, тем не менее, не могут рассчитывать на такой ресурс, как президент. … В публичной политике позиции «силовиков» существенно слабее, чем у «гражданских». Следовательно, если, ухватившись за древко знамени по имени Путин, «гражданская бюрократия» Кремля уповает на легитимацию через эту связь, то «силовики» для повышения собственных шансов неизбежно должны разрушать основной ресурс «гражданских». Поначалу это кажется абсурдом. Ведь Сечин едва ли не самое доверенное лицо президента. Кадровая политика подчинена Виктору Иванову, и Путин оберегает его монополию. «Силовики» — опора президента. Откажись он от них — вся его власть повисает в воздухе, становится виртуальной». И — тем не менее, считает Игрунов, «силовики» умышленно создают Кремлю все новые проблемы, как аппаратные, так и в сфере публичной политики. Так, лидер «Родины» Дмитрий Рогозин, «командированный к Глазьеву лично Путиным (по заявлениям самого Рогозина), и, по мнению многих политологов, опирающийся на поддержку «силовиков», перешел от косвенной критики президента к прямому противопоставлению ему «Родины». В начале апреля он уже уничижительно называет Путина «известным минером и подрывником». А в день оглашения президентского послания объяснил, что страна, наконец, добилась удвоения ВВП: «В стране существует два Владимира Владимировича Путина. … Один — это тот, кто провозглашает определенные ценности, с которыми, безусловно, согласны все, и призывает к их выполнению, а другой — который возглавляет правительство и который за все эти годы ничего не сделал для выполнения своих же призывов». Таким образом, Путину, в сущности, объявлена война».

Существует все больше признаков, что Путин во внутрикремлевской борьбе склоняется на сторону либералов. Ведь именно от его имени и по его поручению Чубайс согласовывает в Вашингтоне кандидатуру Козака и составляет «черные списки» «силовиков», которые после смены власти в Кремле должны ответить перед «либеральной общественностью» и «мировым сообществом» за Чечню и дело ЮКОСа. Но если Путин встал на сторону либералов, то в этом случае, полагает Игрунов, «чем выше будет его авторитет, тем больше очков он сможет добавить «гражданским» на выборах. И если «гражданские» изо всех сил стараются использовать Путина как знамя, и заботиться о поддержании его рейтинга, то «силовики» заинтересованы в максимальном ослаблении президента с тем, чтобы на выборах работала народная стихия. А она отнюдь не «европейская», а, напротив, … националистическая и авторитарно-патерналистская — одним словом, такая, какая и нужна «силовикам. … У «гражданских» хорошие шансы на выигрыш. Они финансово обеспечены вровень с «силовиками», контролируют большинство электронных СМИ, имеют колоссальный опыт политтехнологий, имеют огромный опыт публичности, умеют рекрутировать в свой стан не только заведомых союзников, но и нужных «противников». Они реально руководят парламентариями и политическими партиями, организовывают общественное мнение. Они заинтересованы в спокойном сценарии, но готовятся и к «обороне».

Но и у «силовиков» тоже есть немалые шансы. Как говорит тот же Дмитрий Рогозин, «Главное ввязаться в драку и отобрать власть… КПРФ и "Родина" должны не только говорить красиво, но и научиться быть боеспособными, дерзкими и уметь выводить массы на улицы. Нам надо психологически подготовиться к самым жестоким сценариям проведения парламентских выборов».  Правда лично я на парламентские партии не рассчитывала бы. Но ведь возможны еще и другие варианты. Например, можно создать в стране такую ситуацию – технология отработана, когда Путин сам назначит премьером какого-нибудь представителя «силового» лагеря, после чего добровольно подаст в отставку. А далее механизм понятен – политическая зачистка либеральной группы Чубайса, экспроприация олигархической собственности, смена элиты. То есть революция «сверху». И не надо бояться Запада. Как справедливо отмечает Владимир Филин, никакой международной изоляции не будет. Россия – ядерная держава, обладатель военных технологий, интересных многим в мире, наконец, энергетический гигант. И если обнаружится  политическая воля, Запад все проглотит и с подобострастной улыбкой выстроится в очередь для налаживания с нами отношений.