Близ жизни отдыхающих (2 серия)

Отдых этот, по мере поступления известий о ментовских рейдах и нарастанию тревожности, сопровождался, как, опять же, в первой «серии» было упомянуто – размышлениями и наблюдениями. Всякий раз, слыша о себе «экстремисты», мы приглядывались к прочим курортникам, ища отличия…

Изначально-то мы заняли поляну, как говорится, у самого Чёрного моря – то есть на высоте, откуда море видно и откуда идет к нему крутой спуск меж корней и камней. Это происходило как раз в тот момент, когда завхозиха Юджина жаловалась Франческе, что ждет экстремистов. Она же и повела нас на «отдельную» поляну с места довольно большого и мозаично занятого палатками семейными. Итак, переходим к теме «курорт – место контрастов».

Видимо, из конспиративных соображений мы только и делали, что купались, да простят меня те, кто делал еще что-то. Загорали ню… Вспоминали первооткрывателя этого направления «Долой стыд» в лагерях Че товарища Дроздова (ныне питерская троцкистская группа «Рабочая демократия»), что в этом году до лагеря не добрался, а впрочем, и память о себе в Краснодаре оставил не лучшую. Кстати, его упрёки по поводу «слабой теоретической части» - стали тоже традиционными для лагеря. Но об этом чуть ниже, я с ним не согласен, но по другой причине. Это как раз тот случай, когда слабость организации является своеобразной силой, обезоруживающей ищеек. Встреть Юджин чей-то мускулинный отпор организаторский – и весь шаткий баланс рухнул бы. Ибо он чувствовал себя хозяином, не терпел даже пререканий – за наши же, так сказать, денежные знаки, ибо финансовые отношения с ним у нас были как и у прочих. Быть может, движимый этой меркантильной мотивацией, я ему и задал прямой вопрос - проверяют ли у саибабистов паспорта так же, как у нас? Вот тут-то брателло и быканул: «Ты тут не переспрашивай, не люблю повторять…». Брателло ушел от прямого ответа доступным ему способом.

Прибытие бригадного генерала

Что уж говорить о том, какое впечатление произвело появление в лагере нашего генерала Варгаса – это уже после «привозов» в геленжикское УВД и имея в виду постоянные заезды Юджина! Однажды днем в лагере появился усталый человек в свеженьком камуфляже и темных очках, с щетиной. Выглядел наш генерал – как бригадный генерал, явно из недобитых отрядов Басаева. Весть о человеке в камуфляже тотчас разнеслась окрест – складывалось впечатление, заканчивающее сборку несложного для Юджина и информируемой им геленжикской ментуры пазла, что в лагерь Че приехал инструктор. Появись здесь затем, к примеру, не Стасик с палатками с Газетного, а боец Тихоцкий с приветом от Левого Фронта и пусть игрушечными, но автоматиками – ну, сами догадывайтесь, как скоро бы закончились наши посещения пляжей…

Юджин тотчас примоторолил поглядеть на генерала и быковал уже в его сторону. Впрочем, первого разговора, произошедшего между ними, я не слышал. Слышал только хамоватый пересказ Юджина уже прочим участникам лагеря – что, мол, этот, бль, представился генералом, опять КПРФ, а я же знаю, что вы тут такие тихие детки, вот и нечего брать на себя лишнюю ответственность…

Всю эту скучноватую курортную прозу я пишу для того и потому, что не за горами времена недетские, к которым нужно либо готовиться, либо – отпадать от левого движения, третьего не дано. И чтобы чувствовать завтрашнее настроение врагов и друзей (а врагов будет больше, таков уж путь революции), нужно пропитаться им (вражеским) сейчас как маскировочной мазью, слиться с ним, чтобы не пугать, не нервировать, а потом, ощутив подходящий момент, сделать то, ради чего проходят все наши лагеря Че.

Не в Москве, не в Питере, а именно в Архипо-Осиповке, в Краснодаре, в Сочи, на периферии, где озверевший от нанесенного ему «личного» оскорбления ОМОН устроил побоище – здесь обыватель страны Росфедерации предстаёт «ню», в пляжном виде он виднее. И вот настали выходные, а поляна, которую мы сперва заняли над кручей и видом морским – стала заполняться автосемейками, их кострами на горелках, телевизорами, шашлыками.

Уик-энд

Проходя между этими «правильными отдыхающими» мы могли встретить парнишку в майке «СССР», с гербом, которому сердечно жал руку Юджин… И мы снова размышляли – в чем мы отличны от всех здешних?

А тут – очень много символичного. То есть – все необходимое, что могло бы и считаться «теоретической частью», если бы нынешнее рассуждение звучало в нашем лагере у костра. А оно-то почти и звучало, но об этом опять же чуть ниже.

Итак, машины – частная, личная собственность. Палатки, семейки. Здесь отдыхают отнюдь не богатые – те (из местных, опять же, вовсе не богатые по меркам столиц и других устриц РФ-капитализма). Замкнутые на своих территориях, они играют в карты, смотрят телек, спустятся к морю ненадолго – и назад, к собственности. Они - устрицы в раковинах вещей, (с) Маяковский. Как собираются жить они? Как дама бубён. Какую мы им весть несём? Что сможет изменить их позицию по отношению к режиму, к капитализму к своему будущему?

Только невероятный пока что экономический коллапс. Полная дискредитация власти в купе с нарастающей пропагандой нашей. В лагере мы, повторюсь, отдыхали. В силу довольно смутного кворума единомышленников – которые были, но как-то разбегались постоянно – даже наши песни у костра редко собирали весь лагерь. И это было теоретической уступкой «единоличникам», авто-палаточникам с большой поляны. Единственный раз они заметили нас – когда мы с флагами и в своих информативных майках шли фотографироваться к морю. Были удивлены лениво…

Но ни злость и отторжение обывательского мира нами-радикалами, ни наоборот обнаружение себя лишь как части этого же мира единоличников - не подскажут верного пути к тому, чтобы завоевать на свою сторону союзников среди этих, небогатых но буржуазных. Здесь даже Пол Пот нас осаживает:

"Революционер должен быть добр и проявлять сочувствие к народу; революционер должен всегда использовать добрые слова в беседах с людьми. Эти слова не должны причинять вреда, они должны располагать слушателей к говорящему, звучать вежливо в любых обстоятельствах, нравиться всем и каждому и радовать слушателей". (Ну чем вам не своеобразная революционная Дианетика или преподобный Мун?)

Но самая сердцевина лагеря Че, все же, теплилась – у костра. К нам не заходили на огонек никто из соседей, кроме Юджина. Да и тот мог лишь сказать очередную пошлость, вроде той, что вырвалась из-под его тёмных очков и ёжика, когда он услышал игривые визги и суматоху в самой многоместной палатке – «Это что там, секс по-коммунистически?»…

Оказалось, что нервотрепка, связанная с ментовским и братковским звоном, вовсе не сплотила нас – против обывателей, не усилила у всех нас ощущения отдельности, авангардности, революционной заряженности, что ли. Были едины мы, пожалуй, только у костра, когда пели или дискутировали, и то было не слишком часто. Но оно и к лучшему. Нужно было соблюдать баланс между конспирацией и лагерными планами.

Лесник-двоеженец о лошадках и свиньях

Франческа устроила конную прогулку всем того желавшим, включая итальянца Алессандро – лошадок дал на прокат тот самый дальне-соседний лесник из Назарки, что в прошлый раз был под ударом нагрянувших пограничников и сохранил не лучшие о нас воспоминания. Когда мы заглянули в Назарову Щель за минералкой (у лесника не только лошади на прокат, но и магазинчик), голубоглазый седой казак встретил нас стопудовым хамством: «Да свиньи вы».

Я попытался навести его угловатую мысль на объяснения, однако лесник упорно хамил, но вскоре стало понятно – почему. Мол, сорим мы везде, грязная политика, коммуняки… Однако клише быстро истощились и лесник открылся: жуткую обиду затаил он на всех нас за то, что один (одна) из нас написал (а) в прошлогодней или даже позапрошлогодней статье о лагере фразу «зашла одна из жен лесника». Ну, тут-то стало все ясно. Впрочем, ясно это сразу тем, кто был в самом первом лагере Че, в 2004-м.

Тогда лагерек наш был поменьше, народу там негусто, и многочисленная семья лесника любила захаживать к нам на костры – как ныне Юджин. По-хозяйски, подвыпив, пооткровенничать.

Лесник с удовольствием слушал песни о Че, о революции, о Родине… говорил, что поем мы здорово. Ну и, глядя на наших «нецелованных» девченок (а в первом лагере их было достаточно), как-то раз бухой лесничок разхвастался: мол, вот у нас, православных, у казаков-назаровцев вполне традиционно двоеженство – главное, если можешь содержать двух жен, то и Бог тебе в помощь. Слышали это у костра многие, так что обиды лесника лицемерны и попросту трусливо-лживы. Говорил он это с особым кайфом, как бы вписываясь в атмосферу юных вольноопределяющихся тел лагерников своим старомудрым седовласым авторитетом. Ну, мы меж собой переглянулись-улыбнулись, а потом стали присматриваться, и вроде действительно заметили, что женщин в доме лесника многовато. Они же и собирали с нас дань поочерёдно. Обе жены были расплывчаты, так что мы их не запомнили.

Но праведный гнев в голубых глазах лесника вопрошал в этот раз настойчиво сопровождаемый словами: «Вы их видели хоть, этих двух жён!?». Вот она, сила Интернета. Даже в Назаровой Щели достаёт человека не то что с Вордом не знакомого, но газет-то не читающего! Причем, не на новостном сайте каком-нибудь известном - на узкопосещаемом сайте Краснодарского комсомола прозвучала эта фраза. Однако повредила она репутации лесника немало, судя по его обиде… Это тоже стоит учесть, так как основная борьба сейчас происходит у нас, что скрывать, именно на этом, информационном левом фронте.

Прикостровые разговоры о будущем

Полковник и я как-то разговорились у костра в широком присутствии наших товарищей о счастье. Категория счастья, стершаяся на официозных скрижалях за ХХ век строительства социализма, вновь стала актуальной - причем не в моих устах, а в устах вдохновителя и руководителя, пожалуй, самой боевой и боеспособной из всех региональных организаций СКМ – Алтайской. Мы вынуждены все «шифроваться», так что псевдонимы нам полезны… И хотя бы для того, чтобы однажды так у костра, когда лица видны едва-едва поговорить без лишних засушенных категорий о счастье и бессмертии. Обе эти темы как-то слились в нашем диалоге, и мне было приятно отметить про себя, что пожалуй впервые за все наши лагерные дни все сидящие у костра слушают с интересом, устойчиво, долго – то, что говорили Полковник и я. Он – о том, что нужно объяснять всем, каковы наши революционные ступени к счастью, каким оно может быть вне мира сугубо  материальной мотивации, вне мира денег, иерархии, капитала. Об этом, скажу сразу, и стоит говорить по ночам у Че-костра. Думаю, об этом и Че говорил в Боливии – создавая «эффект партизанского очага».

Пересказывать тот вечер и ночь нет смысла - ведь я не отчет о лагере пишу, это лишь этюды и продолжение некоторых, зародившихся в лагере Че размышлений. Но это всё и есть внутренний смысл «красного отдыха» - увидеть понимание в глазах товарища, понимание самых сокровенных и невероятных сегодня мечтаний – детализированных, реализация которых займёт десятилетия (но именно там – коммунизм: общество тотального Земного коллективизма, не разделённое на классы, нации, поколения - презревшее и отодвинувшее смерть на периферию Вселенной, куда непрерывно наступает Революция, где она заселяет планеты животворящей атмосферой и теми, кто уже не должен умирать). Как нет смысла и объяснять, почему некоторые вдвоём уединившиеся в жёлтой палатке комсомольцы не могли участвовать в перетягивании каната, когда их повторно вызывали из палатки, а они, оторвавшись от своего занятия обещали «через пять минут присоединиться» (у них происходило другое перетягивание каната) - это как раз те тайны лагеря Че, что недоступны пошлостям Юджина и ему подобных.

После того, как я покинул лагерь (спасибо проводившему генералу Варгасу) – прошел настоящий шмон и дальнейшая лавина ментовских наездов. Вы об этом читали на Правде-инфо. Не даром чувствовал я, что в моей желтой палатке флаг с надписью «Венсеремос» и изображением Че, талантливо нарисованный краснодарской комсомолкой Галей – явная улика. Улики – и все наши книги, мысли. Вот она - мораль обывательской тревожности.

Они осели здесь, как Юджин. Они довольны распорядком вещей: люди где-то зарабатывают денежные эквиваленты своих свобод и желаний – тратят здесь деньги, купаются, уезжают. И из-под всего этого рая олигархи высасывают нефть, которая когда-то, по каким-то социалистическим законам была всенародной, как и образование, медицина... Мы живем в обществе смирившихся людей. Люди хотят «прожить жизнь», поодиночке, в меру способностей и везения - они не задумываются, что могли бы сделать они для своих, единственный раз данных (имеющихся у них) жизней, если бы объединились и вместе рванули к революции, а не к морю. Такая вот картинка: от моря - к революции. И каждый лагерь Че – лишь метафора будущего, Последнего лагеря Че, о котором я кратко намекнул в «первой серии». И пока мы только для себя самих светили в ночь экраном ноутбука Полковника - показывавшего акции Барнаульского СКМ с авангардными, неожиданными даже для нас комментариями...

Нужно опровергнуть логику обывателя, проникшись ею, изжив ее изнутри, нужно радикально обломать его надежды на то, что все будет идти как идет. Нужно усомнить, а затем и смять обывателя. Сделают это те революционные романтики, которые уже сегодня становятся прагматиками будущего, в регионах ведут постоянную работу, которые не побоятся добавить к мощи своих убеждений и мощь вооружений в час "х". 

Кто-то там фыркает на КПРФ, кто-то - на ЛФ, но мы-то, лагерники, реально объединившиеся поверх всех внутрипартийных барьеров, прекрасно понимаем, что будущее не за такими позиционными переплёвками, не за враждой между левыми, а за дружбой, скрепленной общими действиями. Да, движение массовое, протестное, требования улучшения материального благосостояния - необходимый фундамент и сегмент революции, процесса, которому необходим детонатор. Но это лишь фундамент.

Нужно уйти от курортной полосы в горы. И мы это сделаем, рано или поздно. И пригодятся все медленно получаемые навыки. Только оттуда путь к Победе доступен. Наглядевшись на этот готовый (за жалкие подачки стабилизации бытия) к смерти социум, мы захотим рисковать своими жизнями ради бессмертия. Своего и будущего. Мы этот мир переделаем.

А "мы" в последнем лагере Че это:

Организации - участники Лагеря ЛФ им. Че Гевары-2006

СКМ

АКМ

Левый Фронт

АКМ – Трудовой России

КПРФ

Вперед

РКСМ

РКРП

Институт Коллективное Действие

Автономное действие

Laboratory against neverending war (Italy)

беспартийные студенты

Города и страны-участники

Москва

Санкт-Петербург

Краснодар

Ставрополь

Севастополь

Самара

Орел

Барнаул

Ростов-на-Дону

Ульяновск

Туапсе

Геленджик

ст.Каневская

Новороссийск

Тюмень

Тамань

Армавир

Липецк

Омск

Воронеж

Италия – Милан

Калмыкия