О.Куликов: Выиграет тот, кто будет отстаивать свои позиции

- Особенность нынешней ситуации состоит в том, что борьба за социальные права (и шире, - за восстановление социальной справедливости) стала неотделима от борьбы за национальные интересы. Ясно, что защищать их в современной России, в которой экономическое и политическое господство сосредоточены в руках ничтожного меньшинства, невозможно. Для реализации национальных интересов необходима, как минимум, смена политического режима, а лучше – общественного строя в целом. Поэтому то, что делает власть во внешней политике, национальным интересам не соответствует. Разве в национальных интересах России было участвовать в выполнении заказа США по организации политического и экономического давления на Александра Лукошенко? Или поддерживать на выборах силы, оппозиционные правящей Компартии Молдавии? Силы, кстати говоря, открыто выступающие против российского влияния в Молдавии. Подобные действия руководства России, естественно, вызывают общественное недовольство, которое усиливает протест против социально-экономического курса власти. КПРФ считает одной из наиболее важных своих задач соединение этих двух составляющих протеста. В этом смысле, прошедший Съезд народов России и Белоруссии нельзя рассматривать как исключительно внешнеполитическое мероприятие. Кроме того, необходимо ясно осознавать, что события последних полутора-двух лет для России представляют собой внешнеполитическую катастрофу. Наша страна практически утратила и союзников в мире, и действенное влияние на постсоветском пространстве. Важно, чтобы подобная реалистическая оценка внешнеполитического курса дошла до общественного сознания вопреки замалчиванию истинного положения дел со стороны власти. Прошедший Съезд в значительно мере этому способствовал. - В последнее время часто говорят о том, что лево-патриотические силы должны поддерживать, по крайней мере, внешнеполитические инициативы власти, поскольку в случае её поражения Россия может попасть "под внешнее управление". - Если сейчас Россия не находится под "внешним управлением", тогда я плохо понимаю этот термин. Только цифры вывозимого капитала (особенно, если их сравнивать с бюджетом страны) свидетельствуют, что экономика России функционирует в интересах структур, совершенно не связанных ни с государственными, ни с общественными интересами. Включённость России в мировую капиталистическую систему в качестве источника сырья и дешёвых рабочих ресурсов сама по себе не является надёжной гарантией того, что российская власть не сможет защитить национальные интересы. Никаких дополнительных механизмов, кроме тех, которые создаёт олигархический капитализм, для этого не требуется. Российская власть зависит от олигархических группировок, а потому, выйти из системы мирового капитализма или хотя бы уменьшить свою включённость в ней, она не сможет. Несмотря на то, что в российскую правящую верхушку входят группировки и отдельные деятели, желающие ослабить экономическую зависимость России. Поэтому несколько странно слышать призывы вместе с властью бороться против "внешнего управления", особенно, когда они раздаются от людей, вроде бы считающих себя левыми. У левых есть ясная позиция, – патриотичным является то, что соответствует интересам трудящихся или интересам общества в целом. То, что делается в угоду правящей олигархии, не может быть патриотичным, какой бы риторикой такие действия не прикрывались. Такая позиция, на мой взгляд, диктуется не только нашими убеждениями, но и простым здравым смыслом. Если кто-то считает, что у него одна Родина, одна страна с олигархами, такой человек опасно ошибается. Мы с ними живём в разных странах, поэтому у нас разные государственные интересы, разный патриотизм. То, что они своей Родиной считают Россию (или, по крайней мере, заявляют об этом) – досадное совпадение. В этой связи мне не понятно, как некоторые деятели лево-патриотической ориентации могут всерьёз выступать за подчинения экономики бывших советских республик диктату российских олигархических структур, а их политического курса – воле российской правящей верхушки. Для некоторых стран, например для той же Белоруссии и Молдавии, такая ситуация привела бы к потере социальных завоеваний, привела бы к социальной деградации. У КПРФ, разумеется, совершенно иная позиция, - мы стремимся к согласованию и объединению усилий всех прогрессивных сил в республиках бывшего СССР в борьбе за восстановление социальной справедливости. Мы пытаемся совместными действиями уменьшить степень включённости наших стран в мировую капиталистическую систему. Это предусматривает, в том числе, и выдвижение требований по реализации программ экономической интеграции, и соответствующие политические мероприятия. - Вы упомянули, что в состав нынешней правящей верхушки входят группировки, выступающие за уменьшение зависимости России от системы мирового капитализма. Вы не могли бы пояснить, что это за группы, и могут ли левые взаимодействовать с ними. - Внутри правящей верхушки крепнет осознание того, что проводимый властью курс ведёт к социально-экономическому коллапсу и к внешнеполитической катастрофе. Поэтому некоторые группировки становятся своеобразными носителями чувства тревоги, пытающимися убедить власть в необходимости каких-то корректив или даже активных действий в противоположном направлении. Как правило, это те группы, которые в наибольшей степени зависят от нынешней власти, те, которым именно она предоставила право распоряжаться финансовыми потоками и управлять крупной собственностью. Поэтому они справедливо опасаются, что не переживут падения нынешней власти. Кроме того, именно эти группы зачастую были архитекторами и строителями возведённых в последние годы экономических и политических конструкций. Поэтому такие группировки в наибольшей степени рискуют быть погребёнными под их развалинами. Конечно, и это надо твёрдо понимать, что такие группировки сами по себе не смогут добиться изменения проводимого курса. И не только в силу собственной организационной и ресурсной слабости, которую им якобы может компенсировать союз с левым движением. Нет, они не в состоянии добиться необходимых изменений, поскольку сами являются часть созданной политической системы, сами не могут отказаться от политической логики олигархического капитализма. Но в то же время левым, не вступая с ними в союзы и партнёрские соглашения, возможно следует взаимодействовать с ними. Во-первых, они сами являются носителями тревоги, которую критика власти со стороны левых только усилит. Надо им дать необходимую аргументацию, дать им критическое видение, которое они сами развить не в состоянии. А у них, в свою очередь, есть информационные каналы для того, чтобы донести собственную тревогу, а заодно и критику со стороны левых до общества. Во-вторых, у них сеть различные организационные возможности, которыми могли бы воспользоваться левые. Мы видим, что политические представители таких группировок проявляют всё большей интерес к сотрудничеству с левым движением. Пока, правда, не понятно, чем продиктован этот интерес: пропагандистскими задачами или действительным желанием бороться за смену проводимого властью курса. Но в любом случае это создаёт совершенно новую расстановку политических сил и ставит перед левыми новые требования. Сейчас левые должны, как можно активнее и последовательнее отстаивать свои убеждения и политические позиции. Это – залог политического успеха. Мы обязаны действовать, потому что в противном случае политическое лидерство могут захватить, с одной стороны, либералы, а с другой – та часть правящей верхушки, которая готова поступиться в мелочах для того, чтобы сохранит систему в целом. Сами по себе ни такие группировки, ни либералы прийти к руководству страной не могут. Но, если какая-нибудь из этих сил подомнёт под себя левых, она получит необходимую для этого общественную поддержку. Надо ли говорить, что в таком случае существенно улучшить общественную ситуацию мы не сможем.