Книга Г.А.Зюганова "Идти вперед"
В ЧАС НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕДЫ
Перед нами новая книга Геннадия Зюганова «Идти вперед». Книга о России и партии, о коммунистах и их роли в судьбе отечества.
Как всегда, публицистическая работа Зюганова – это не догма, не целевое указание, а приглашение к размышлению, к совместной с ним напряженной внутренней работе.
«На рубеже 2004—2005 годов «свободная» Россия вступила в период третьего за свою недолгую историю революционного подъема, - пишет Г.Зюганов. - Первый подъем 1993 года был расстрелян из танков, сгорел в пожарах Дома Советов и Останкина. Второй подъем 1998—1999 годов был остановлен комбинированным ударом государственной машины — репрессивным, экономическим и пропагандистским. Убит генерал Лев Рохлин. Дефолт разорил и разъединил людей, заставив каждого выживать в одиночку. Народная надежда на лучшее будущее была умело обращена на фигуру нового президента. Но и с приходом Путина не произошло ничего, кроме очередного стратегического предательства. Если Горбачев сдал партию, а Ельцин ради власти пошел на разрушение Союза, то Путин практически отрекся от всего геополитического наследия нашей тысячелетней Державы».
Предлагая читателю свою «новую хронологию» Зюганов субъективен. Пристрастен.
А может ли быть иначе, если убитый Рохлин – это не абстракция, а человек, который еще вчера был рядом, а сегодня его уже нет, и он стал Историей. Если пожар Дома Советов оставил свой черный след в каждой русской душе, и изжить его никак невозможно. Если следы трассеров возле Останкина пролегли между Советской Россией и «новым порядком», у которого так и не оказалось до сих пор общепринятого названия.
«В России борются две тенденции – продолжает Зюганов. - С одной стороны, зреет бонапартизм, формируется полицейско-погромный аппарат. С другой — все зримее перспектива установления народно-патриотической власти. Власти — единственно спасительной для России, исходящей из ее глубинных традиций, из достижений советской эпохи, из вековой тяги к народовластию и справедливости. Какая из тенденций возьмет верх, та и определит дальнейшую судьбу страны».
Конечно, это не диссертационный анализ. Ведь все еще живое, все, о чем пишет сегодня Зюганов – живет, дышит, меняется. Это своего рода вивисекция, «резьба по живому» - собственному – внутреннему «я».
Зюганов переживает и сопереживает. Он задает вопросы – и отдает себе отчет, что от верного ответа зависит всё. Страна и народ стоят на грани, и близится час окончательного решения.
Зюганов пишет: «И только не надо пугать публику «ужасами революции», «неуправляемым социальным взрывом» и т. п. Вовсе не обязательно, что социальное возмущение должно быть непременно стихийным и неуправляемым. Так могут полагать лишь те, кто из всей философии истории усвоил одну лишь вырванную из пушкинского контекста фразу о «русском бунте, бессмысленном и беспощадном».
Зюганов думает о революции. Он пишет: «В ХХ веке коммунисты дважды — в 1917 и 1941 годах — возглавляли народную борьбу за спасение и возрождение страны. Сегодня разворачивается третье сражение за будущее нашей Родины, за ее спасение в час национальной беды».
