Перевод с немецкого

Эгон Кренц

Ам Дайх 1

18347 Дирхаген

Президенту Федеративной Республики Германии

Господину Кристиану Вульфу

Замок Беллевю

Шпреевег 1

10557 Берлин

                                                                           Дирхаген, 23 августа 2011

Уважаемый господин президент ФРГ!

После того, как Ваш предшественник на посту президента в 2009 году утверждал, что руководство ГДР  распорядилось в октябре 1989 года  ввести в Лейпциг танки и отдало команду стрелять, что противоречит действительности, Вы называете в своей речи 13 августа политику ГДР «преступной». То, что Вы, будучи главой государства ФРГ, хотели бы подтвердить населению Восточной Германии, что оно жило в преступном государстве, могло бы вызвать в  Ваш адрес аплодисменты со стороны многих. В том обстоятельстве, что Вы подобным образом не укрептите ещё несовершенное внутреннее немецкое единство, я осмелюсь не усомниться. Меня беспокоит то, что в течение трёх лет с 2009 по 2011 гг., о которых Вы говорите такие слова как «примирение» и «умиротворение», были исключением. Официальные воспоминания были скорее политически односторонними и характеризующимися откатом назад, и не направлены на то, чтобы решать сложные проблемы современности и будущего.

С 1990 года лица, никогда не жившие в ГДР, постоянно заявляют восточным немцам о том, каково им было там. Многие из этих людей ощущают это не только как высокомерие, но также как унижение и оскорбление. Это, без сомнения, ущемляет чувство собственного достоинства всех тех, для кого ГДР была их Родиной.  Как показывают социологические исследования, две трети восточных немцев все ещё ощущают себя гражданами второго сорта. Это связано с тем, что для них в ФРГ не существует ни  равной оплаты за равный труд, ни равной пенсии за равный трудовой вклад. Подобное недовольство растет также в связи с тем, как в ФРГ обращаются с историей ГДР и биографиями многих её граждан. Они воспринимают  виды и методы  ведущейся пропаганды по поводу прошлого ГДР с оскорблением и укреплением уверенности в том, что это смесь правды, полуправды и лжи.  Я задаю себе вопрос, не нужно ли и президенту ФРГ в таком сложном деле, как

оценка истории  XX-го столетия придерживаться независимости, объективности и чувствительности.

Чувствительность была потеряна также и по другому поводу: за несколько недель до 13 августа исполнилось 70 лет со дня нападения Германии на Советский Союз. По моему мнению, ФРГ вспомнила об этом событии очень скромно, поскольку между 22 июня 1941 года и 13 августа 1961 года существует историческая взаимосвязь. Поскольку  западные державы и федеральное правительство отклонили в 1952 году так называемую ноту Сталина о свободных выборах по всей Германии,  советское правительство установило первую линию обороны своих Вооружённых Сил по рекам Эльба и Вера. Основанием тому было следующее: никогда впредь немецкие войска не должны стоять так близко от советской границы, как это было в военном июне 1941 года. Такова была цена, которую мы заплатили за проигранную войну стране, потерявшей по вине Германии 28 миллионов человек. Не в последнюю очередь стоит вспомнить и о том, что связанное с этим экономическое бремя на немецкой земле несла только ГДР.

Тогда в том государстве, из которого Вы родом, это называлось: ГДР – «цепной пес Москвы», «рука Москвы» или  просто «советская зона». Сегодня официально так больше не говорится. Сегодня заявляют, что ГДР – это было зло, преступление. Говорят,  вы были подчинены Сталину и Хрущёву, они вас совратили и убедили по собственной воле возвести границу через Германию и построить Берлинскую стену. По этой теории Советский Союз без Ульбрихта, конечно, принял бы совершенно другое решение. Он бы скорректировал результаты Второй мировой войны, к которым относилась также и ГДР, в пользу Запада. Какая ошибочная историческая картина! Однако тот, кто сегодня от этого уклоняется или робко пытается поставить поведение ГДР в историческую взаимосвязь, того называют «реакционером», «лизоблюдом», «ностальгирующим», «сталинистом», «насильником памяти о жертвах» или «преступником», которые так ничему и не научился. И что же это за культура ведения разговора, которая развивается в этой стране?

Ненормально вести себя так, как будто старая ФРГ была убежищем для всего доброго и хорошего в немецкой истории, а ГДР – прибежищем преступников. Я хочу напомнить только о том, что в этом месяце отмечается 55 лет с того дня, когда в 1956 году в ФРГ была запрещена Коммунистическая партия Германии. Против 250 000 инакомыслящих были приняты меры  дознания. Свыше 10 000 из них были приговорены к принудительным каторжным работам и тюремному заключению. Никто из них не был реабилитирован. А множество запретов на профессию, разве это не нарушение прав человека? Я далек от того, чтобы обвинять кого-то в неправоте. Но почему-то эта неправота приписывается только ГДР, а все восхваления идут только в адрес старой и новой ФРГ. Честное историческое

описание неминуемо приводит к выводу о том, что действительно несчастливая дата в истории немцев – это не 13 августа 1961 года, а приход Гитлера к власти 30 января 1933 года.  Без него не было бы войны, не было бы оккупационных зон, двух валют, двух немецких государств и, следовательно, границ между ними. На эту взаимосвязь, впрочем, указывал уважаемый на Западе и Востоке президент ФРГ Рихард Вайцзекер много лет тому назад.

«Не очень хорошее решение, однако, в тысячу раз лучше, чем война»: - так прокомментировал известный президент США Кеннеди возведение Берлинской стены. А именно по этому поводу до сих пор не утихают споры: Признаю ли я, что в 1961 году существовала реальная угроза войны или же я злорадно констатирую, что руководство в Москве и в столице ГДР представляло собой преступные группировки, занимавшиеся только тем, чтобы готовить своим народам бедствия. То, что в Москве и Берлине чувствовали возможность военной угрозы, подтверждают не только документы и архивы в ГДР и СССР, но и западные политики того времени.  Франц-Йозеф Штраус, тогдашний министр обороны ФРГ, например, вспоминал: «На тот случай, чтобы обеспечить запланированное американцами продвижение на Берлин со стороны Советского Союза в результате его преимущества, США намеривались сбросить атомную бомбу на территорию ГДР, прежде чем будет нанесен удар по Советскому Союзу...» («Воспоминания», страница 388).  То, что между двумя мировыми общественными системами и двумя враждебными противостоящими военными блоками  была установлена граница, на которой также было размещено ядерное оружие, сегодня недооценивается и называется «внутренним» немецким вопросом и упоминается только ради корректности. То, что на этой границе были и военные, и гражданские жертвы, достойно сожаления. Я не знаю ни одного ответственного из состава руководства ГДР,  который не относился бы к  каждому погибшему или пострадавшему на границе без большого сожаления. В присутствии родственников жертв я уже в 1997 году подробно говорил об этом, выступая с заявлением перед судом Федеральной земли.   

Вы, господин президент ФРГ, претендуете на то, чтобы быть президентом для всех немцев. Общество в ГДР нельзя делить только на «преступников и жертв». Существовала не только оппозиция. Намного больше людей по своим убеждениям вступаются за ГДР, им нравилось жить в ней. Нельзя отделять государство ГДР от людей, которые в нем жили. Многие из них не хотят больше соглашаться с тем, что их собственная страна сводится только к таким понятиям как «Берлинская стена, колючая проволока и государственная безопасность». Они, так же как и я, знают: Нельзя одновременно иметь право и месть. Кто, как не президент, должен начать с того, чтобы объединять, а не разъединять? «Последней точки» под историей

я также не хочу. Объективная, исторически верная работа по изучению послевоенной истории обоих немецких государств еще только предстоит. История ГДР может оцениваться только в контексте обоих немецких государств. Не в сравнении и не в уравнивании с преступным нацистским режимом.

Я не уверен в том, что Ваши сотрудники донесут до Вас это письмо, и что Вы его прочтёте. И если я всё же пишу, то это связано с тем, что я недавно прочёл в маленьком письменном труде француза Стефана Гесселя «Бунтуйте!». Он напоминает об обращении Нельсона Манделы, который призывал к примирению вместо идеологической конфронтации. Я не расстаюсь с надеждой, что это когда-нибудь произойдет в Германии. И в Ваших руках, господин президент ФРГ, оказывать этому содействие.

С уважением,

Эгон Кренц