24 декабря Госдума обсуждала в первом чтении ратификацию российско-американского договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3). Необходимость ратификации обосновывали министр иностранных дел Сергей Лавров и министр обороны Анатолий Сердюков. Коммунисты голосовали против этого договора. С разъяснением причин такого решения выступил первый заместитель председателя Комитета по международным делам Леонид Калашников. 

     Л.И. Калашников (фракция  КПРФ).

     - Нас толкают к совершению таких же драматических ошибок, какие совершили наши переговорщики при заключении предыдущего кабального договора СНВ-1. Напомню, что в Америке несколько иной порядок правоприменения, чем у нас: у них внутреннее законодательство доминирует над международными договорами, а у нас наоборот. Не получится ли так, что американцы будут выполнять прежде всего свою ратификационную резолюцию, которую депутатам еще не показали и которая содержит массу оговорок, а мы будем следовать букве договора СНВ-3 в ущерб нашим национальным интересам?

     Фракция КПРФ глубоко убеждена, что любой договор в области сокращения вооружений имеет смысл только в том случае, если он укрепляет безопасность страны. Предложенное для ратификации соглашение, на наш взгляд, этому критерию не соответствует.

     Первое: договор никак не ограничивает развитие ПРО США. Развитие американской ПРО – это сегодня главная угроза стратегической стабильности в мире. На фоне сокращения ядерных вооружений именно ПРО создаёт для её обладателя очевидный соблазн нанесения безнаказанного удара из-за противоракетного щита.

     Заявление по ПРО, сделанное Россией при заключении Пражского договора, лишено всякой конкретики. Наша дипломатия была обязана чётко обозначить, при достижении каких параметров американской ПРО Россия выйдет из соглашения. Но этого сделано не было. Поэтому американская сторона и отнеслась к этому заявлению, как к пустой болтовне. В ратификационной резолюции американского сената прямо сказано, что новый договор СНВ никак не ограничивает США в развитии ПРО.

     О масштабах американской ПРО, которая создаётся на наших глазах, ясно сказал министр обороны США Роберт Гейтс: «Теперь вместо перехвата нескольких отдельных ракет речь идёт о том, чтобы создать систему, способную нейтрализовать сотни баллистических ракет». Кроме США, сотни баллистических ракет в мире есть только у России. Значит, эта система создаётся против нас.

     Второе: Пражский договор никак не ограничивает ядерные арсеналы государств, которые юридически и фактически являются союзниками США. Тем самым, соглашение закрепляет за НАТО 30-процентное превосходство стратегических ядерных арсеналов.

     Третье: вопреки здравому смыслу, договор засчитывает один тяжёлый бомбардировщик как один ядерный боезаряд. Между тем, самый массовый американский тяжёлый бомбардировщик Б-52-H может нести до 20 крылатых ракет. Имея около ста таких бомбардировщиков, США могут разместить на них до 2000 ядерных боезарядов, формально не выходя за ограничения соглашения. В этом случае общее число стратегических боезарядов США может достичь 3500, что более чем вдвое превысит российский стратегический ядерный арсенал, ограниченный Пражским договором.

     Четвёртое: договор никак не ограничивает «возвратный» ядерный потенциал. Для выполнения лимитов достаточно снять с ракет часть боеголовок. При этом, опять вопреки здравому смыслу, платформы, рассчитанные на большее число боеголовок, можно оставить на ракетах. А снятые боеголовки складировать хоть рядом с носителями. Из-за этого на американских ракетах «Минитмэн-3» и «Трайдэнт-2» число боеголовок может быть в короткий срок доведено почти до 4 тысяч, что в 2,5 раза больше лимитов соглашения.

     То  есть, СНВ-3 – это не столько договор о реальном сокращении вооружений, сколько соглашение об изменении правил учёта боезарядов. Кому выгоден такой трюк? Безусловно, более финансово обеспеченной стороне, то есть США.

     Пятое: договор никак не ограничивает число крылатых ракет большой дальности морского базирования. Между тем, в условиях господства на море американских ВМС крылатые ракеты «Томагавк» в отношении России являются стратегическим, а не тактическим оружием.

     По оценкам экспертов, на американских кораблях и подлодках постоянно размещено от 2800 до 3600 ракет «Томагавк». А при максимальной загрузке «томагавками» ударный потенциал их флота может достичь 10 тысяч крылатых ракет. Возможности российского флота по этому показателю примерно в 20 раз меньше.

     Шестое: договор вообще относит к стратегическим наступательным вооружениям только то, что выгодно США. Помимо крылатых ракет морского базирования, соглашение совсем не касается вооружений, разрабатываемых США в рамках концепции «быстрого глобального удара». А ведь намерение создать такие вооружения ясно выражено в американской ратификационной резолюции. В частности, говорится о стратегических носителях, способных к высокоскоростному аэродинамическому полёту. То есть, о сверхзвуковых крылатых ракетах большой дальности. Это оружие, идеально подходящее для первого обезоруживающего удара, по мнению американцев, никак не влияет на стратегический баланс между США и Россией. А российскому парламенту сегодня предлагается согласиться с этой очевидной нелепостью.

     А вот что касается российских вооружений, то здесь у США подход совершенно иной. Они стремятся подвести под ограничения договора даже то оружие, которого у России нет. А есть только советский опыт его создания. Так в американской ратификационной резолюции упоминаются межконтинентальные баллистические ракеты железнодорожного базирования. Но Россия даже не заявляла о возможности возрождения такого оружия. А американцы уже записали его в резолюцию.

     Седьмое. Крайне опасным для России является положение об обмене телеметрической  информацией при запусках ракет. В приложении к договору очень подробно регламентируется механизм получения максимально полных данных телеметрии. Между тем, в реальности для контроля соблюдения данного соглашения телеметрическая информация вообще не нужна. Зачем же появилось это положение? Заметим, что США сегодня не испытывают новых баллистических ракет. А вот Россия проводит испытания морской «Булавы» и наземной РС-24. Единственное разумное объяснение – это желание США получить исчерпывающую информацию о наших ракетах для адаптации своей ПРО к их перехвату. То есть, по этому договору Россия сама должна дать США все данные, необходимые для максимально эффективного уничтожения наших стратегических сил.

     Восьмое. Нашему парламенту предлагается ратифицировать важнейший международный документ без серьёзной работы над ним. Летом в Госдуме прошли единственные, всего лишь двухчасовые, общественные слушания. Для сравнения: в американском сенате проведено 18 слушаний. Ратификации в сенате предшествовали семь дней дебатов, в ходе которых представители исполнительной власти ответили более чем на тысячу вопросов законодателей. Отсюда результат: у них из сенатского комитета по международным делам вышла ратификационная резолюция в десятки страниц, где по множеству пунктов отстаиваются интересы США. А нам предлагают спешно ратифицировать договор без детального изучения и серьезной работы над поправками. Такая «работа» по важнейшему для национальной безопасности документу – это просто позор нашего парламента!

     Чем грозит России Пражский договор вкупе  с американской ратификационной  резолюцией?

     Воплощение  концепции «быстрого глобального удара» и дальнейшее наращивание числа крылатых ракет морского базирования в сочетании с развитием американской ПРО делает возможным в 2010-е годы реализацию сценария войны против России, при котором наша страна не сможет нанести ответный удар.

     Конечно, Россия не может обеспечить свою безопасность только договорами. Прежде всего, нужно отказаться от провальной оборонной политики последних двух десятилетий. Напомню: с начала реализации программы «Тополь-М» за 14 лет поставлено на вооружение менее 80 новых МБР. То есть в среднем всего по 5-6 МБР в год. Исторически сложившаяся доля наземных МБР в стратегическом ядерном потенциале России – порядка 60 процентов. При таких темпах полное обновление парка наземных МБР займёт порядка 70-80 лет!

     Россия после 18 лет капитализма имеет лишь половину от советской промышленности. Наши Вооруженные Силы подверглись масштабной деградации. В такой ситуации России нужен договор, который действительно ограничит наращивание наиболее опасных для нас вооружений вероятных противников. Соглашение, которое даст нашей стране время на экономическое возрождение и перевооружение Армии и Флота. Заключение такого соглашения должно стать главной задачей российской дипломатии. Но единственный реальный путь к такому соглашению лежит через отказ от ратификации Пражского договора.

     В ходе обсуждения договора наши оппоненты порой говорили нам: да, договор плох, но давайте ратифицируем. А потом мы как-нибудь заключим другие соглашения, которые ограничат и американскую ПРО, и крылатые ракеты. Напрасные надежды! Если сейчас Россия ратифицирует этот договор, то по российскому и мировому общественному мнению будет нанесён мощный дезинформирующий удар. Вопрос об ограничении стратегических вооружений фактически будет закрыт. Всё! Договор ратифицирован, Обама Нобелевскую премию получил.

     Согласившись  с этим договором, Россия уподобится игроку, который проиграл в казино шулерам целое состояние. Но не заявил сразу о шулерстве, а расплатился, вернулся домой и только потом начал кричать о нечестной игре. Россия не может себе позволить быть таким недальновидным игроком.

     Фракция КПРФ семь лет не допускала ратификации СНВ-2. Если бы этот договор вступил в силу, сегодня Россия была бы уже лишена последней серьёзной гарантии своего суверенитета – тяжёлых шахтных МБР. Мы успешно блокировали этот позорный ельцинский акт одностороннего разоружения страны до тех пор, пока от него не отказались сами американцы в интересах развития системы ПРО. Ведь СНВ-2, при всей его чудовищной антироссийской направленности, всё же провозглашал верность соглашению по ПРО 1972 года. В нынешних условиях Пражский договор столь же опасен для России, как СНВ-2 в 90-е. Но сегодня у нас нет достаточно голосов, чтобы удержать Госдуму от удара по национальной безопасности страны. Сегодня российский парламент – «медвежий угол», где контрольный пакет у одной партии.

     Конечно, нам известно, что думское большинство намерено голосовать за ратификацию. Но мы хотим предупредить этих господ: после этого голосования на вас ляжет огромная ответственность за возможное военное поражение России и утрату нашей страной своего суверенитета. Задумайтесь об этом.

     Американский  сенатор Маккейн, комментируя заключение договора, прямо называл Россию «слабой страной, с которой нет смысла считаться», с «деградирующей демографией», «разлагающей коррупцией», «полностью зависящей от экспорта своих углеводородов». Поэтому, когда российская власть в очередной раз захочет топнуть ножкой на международной арене – по делу ли Магнитского, в адрес ли Грузии – а у нас уже не будет надежного ядерного щита, надо будет вспомнить эти слова Маккейна, и вспомнить, как США поступают со слабыми: Югославия, Ирак, Афганистан. Кто следующий? Нам не хотелось бы, чтобы это была Россия. Отдельных персонажей нам не жаль, нам жаль нашу страну.