Зачем осуществлялись индустриализация и коллективизация?

Из учебников, подобных «Истории России. ХХ — начало ХХI века» для 11-го класса (авторы — А.А. Левандовский, Ю.А. Щетинов, С.В. Мироненко), школьники узнают, что в 1920-х годах необходимость в индустриализации признавалась всеми в стране, но существовали разногласия относительно способов её осуществления. Ссылаясь на профессора-экономиста Н.Д. Кондратьева, авторы учебника указывают, что, по мнению «старых специалистов», для индустриализации было необходимо «снятие классовых ограничений, расширение частного сектора в городе и деревне». В учебнике сказано, что «часть членов Политбюро во главе с Н.И. Бухариным считали необходимым отладить механизм рыночной смычки между городом и деревней... И лишь когда произойдёт общее оздоровление экономики, можно поставить вопрос о быстрых темпах индустриализации».

Говоря же о сталинском курсе на ускоренную индустриализацию, авторы учебника отмечают, что «И.В. Сталин стремился решить две взаимосвязанные задачи — политическую и социально-экономическую: во-первых, раз и навсегда снять с повестки дня беспокоивший власти крестьянский вопрос, для чего провести «ликвидацию кулачества как класса» и в ходе её быстро изъять из деревни все способные к организованному сопротивлению слои населения; во-вторых, образовать крупные коллективные хозяйства (колхозы)», которые превратились бы в «надёжный, не подверженный рыночной конъюнктуре канал перекачки ресурсов аграрного сектора в промышленность». Указав на огромные трудности ускоренного движения страны вперёд, школьникам предлагают ответить на вопрос: «Насколько обоснованным было решение сталинского руководства на форсированную индустриализацию?» Нетрудно догадаться, какой ответ авторы учебника сочли бы правильным.

Авторы школьного учебника исказили основные цели сталинской программы индустриализации и коллективизации страны. До начала кулацких восстаний в 1929 году Сталин не говорил о «ликвидации кулачества как класса». Никогда он не ставил вопрос о быстром изъятии «из деревни всех способных к организованному сопротивлению слоёв населения». Колхозы создавались не для «перекачки ресурсов аграрного сектора в промышленность», а прежде всего для преодоления отсталости сельского хозяйства.

В своём отчётном докладе на XV съезде в декабре 1927 года И.В. Сталин констатировал: «Темп развития нашего сельского хозяйства нельзя признать достаточно удовлетворительным». Сталин объяснял это обстоятельство «как чрезмерной отсталостью нашей сельскохозяйственной техники и слишком низким уровнем культурного состояния деревни, так и, особенно, тем, что наше распылённое сельскохозяйственное производство не имеет тех преимуществ, которыми обладает наша крупная объединённая национализированная промышленность».

Сталин указывал, что мелкие крестьянские хозяйства, число которых резко выросло после революции (с 15—16 миллионов до 24—25 миллионов), не могли «применять машины, использовать данные науки, применять удобрения, подымать производительность труда и давать, таким образом, наибольшее количество товарного хлеба». Такие хозяйства Сталин назвал «полупотребительскими», «малотоварными».

На ХV съезде Сталин настоял на включении в его резолюцию положения, которое гласило: «В настоящий период задача объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективы должна быть поставлена в качестве основной задачи партии в деревне». Напоминая в 1928 году об этой резолюции съезда, Сталин подчёркивал, что Советский строй не может долго держаться «на разнородных основах» — «на объединённой социализированной промышленности и на индивидуальном мелкокрестьянском хозяйстве, имеющем в основе частную собственность на средства производства». Сталин указывал: «Нужно постепенно, но систематически и упорно переводить сельское хозяйство на новую техническую базу, на базу крупного производства, подтягивая его к социалистической промышленности. Либо мы эту задачу решим, — и тогда окончательная победа социализма в нашей стране обеспечена, либо мы от неё отойдём, задачи этой не разрешим, — и тогда возврат к капитализму может стать неизбежным».

Тогдашнее сельское хозяйство не было в состоянии обеспечить продовольственную безопасность страны. Объясняя на июльском (1928 года) пленуме ЦК ВКП(б) причины, почему необходимо создать надёжные резервы хлеба, Сталин обратил внимание на четыре обстоятельства: 1) «мы не гарантированы от военного нападения»; 2) «мы не гарантированы от осложнений на хлебном рынке»; 3) «мы не гарантированы от неурожая»; 4) «нам абсолютно необходим резерв для экспорта хлеба».

Одновременно Сталин выдвигал задачу количественного и качественного роста промышленного производства. В своём выступлении на ноябрьском (1928 года) пленуме ЦК ВКП(б) Сталин обращал внимание на то, что «мы имеем чрезвычайно отсталую технику промышленности», в то время как «мы имеем вокруг себя целый ряд капиталистических стран, обладающих гораздо более развитой и современной промышленной техникой, чем наша страна... Там техника не только идёт, но прямо бежит вперёд, перегоняя старые формы промышленной техники».

На том же пленуме Сталин заявил: «Мы догнали и перегнали передовые капиталистические страны в смысле установления нового политического строя, Советского строя. Это хорошо. Но этого мало. Для того, чтобы добиться окончательной победы социализма в нашей стране, нужно ещё догнать и перегнать эти страны также в технико-экономическом отношении. Либо мы этого добьёмся, либо нас затрут».

Говоря о необходимости скорейшего преодоления хозяйственной отсталости СССР от передовых стран мира, Сталин подчёркивал: «Это верно не только с точки зрения построения социализма. Это верно также с точки зрения отстаивания независимости нашей страны в обстановке капиталистического окружения. Невозможно отстоять независимость нашей страны, не имея достаточной промышленной базы для обороны».

В своём докладе «Об итогах июльского пленума» летом 1928 года на собрании актива ленинградской организации ВКП(б) Сталин указывал, что «противоречие между капиталистическим миром и СССР... не ослабевает, а усиливается. Нарастание этого противоречия не может не быть чревато опасностью военной интервенции... Опасность новых империалистических войн и интервенций является основным вопросом современности».

События последующих лет показали правоту сталинского прогноза и своевременность поставленных им задач по преодолению отставания сельского хозяйства и промышленности страны. Об этом не говорится ни в школьных учебниках истории, ни в многочисленных передачах на исторические темы по телеканалам.

Правый уклон в партии

Курс Сталина на ускоренное развитие страны встретил сопротивление со стороны тех, кто недавно были его союзниками в борьбе против троцкистско-зиновьевской оппозиции. Хотя разногласия между Сталиным и его сторонниками, с одной стороны, и Бухариным и его сторонниками — с другой, существовали давно, они долгое время сдерживались в ходе политической борьбы большинства партии против Троцкого, Зиновьева, Каменева и других оппозиционеров. Обострение этих разногласий произошло уже в конце ХV съезда партии (декабрь 1927 года), на котором была окончательно разбита троцкистско-зиновьевская оппозиция. При подготовке резолюции по отчёту ЦК Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, М.П. Томский и кандидат в члены Политбюро Н.А. Угланов выступали против провозглашения коллективизации в качестве основной задачи партии.

Из публичных выступлений Сталина и Бухарина в мае 1928 года стала ясна суть различий в их подходах. Так, выступая 27 мая, Н.И. Бухарин осудил проповедников «индустриального чудовища, паразитирующего на сельском хозяйстве». Через день, 28 мая, в своей беседе со студентами Института красной профессуры, Комакадемии и Свердловского университета И.В. Сталин произнёс речь, в которой он говорил: «Может быть, следовало бы для большей «осторожности» задержать развитие тяжёлой промышленности с тем, чтобы сделать лёгкую промышленность, работающую, главным образом, на крестьянский рынок, базой нашей промышленности? Ни в коем случае! Это было бы самоубийством, подрывом всей нашей промышленности, в том числе и лёгкой промышленности. Это означало бы отход от лозунга индустриализации нашей страны, превращение нашей страны в придаток мировой капиталистической системы хозяйства».

А ведь вплоть до конца 1927 года Бухарин и близкие к нему партийные деятели поддерживали курс на строительство социализма в одной стране. Почему же Бухарин стал противником ускоренного социалистического строительства?

Говоря о строительстве социализма в СССР, Бухарин в то же время постоянно оговаривался, что это будет медленным процессом. Ещё в декабре 1925 года он заявлял: «Мы будем плестись черепашьим шагом... Мы медленной дорогой пойдём себе помаленечку вперёд, таща за собой крестьянскую колымагу». «Черепашьему» движению «крестьянской колымаги» Бухарин противопоставлял грандиозные события мировой революции, которые, по его мнению, должны будут скоро развернуться за пределами Советской страны. В своём выступлении 21 января 1928 года Бухарин уверял, что «Земля дрожит уже отдалёнными гулами великих революций, которые превзойдут по своему размаху даже то, что мы пережили и перечувствовали».

Как и троцкисты и зиновьевцы, которые были изгнаны из партии в конце 1927 года, Бухарин не верил в революционный потенциал Советской страны и исходил из того, что полномасштабная социалистическая революция развернётся лишь за пределами СССР. Как и троцкистско-зиновьевская оппозиция, опиравшаяся на мелкобуржуазные, «левацкие» элементы в рядах партии, позиция Бухарина и его сторонников, получившая затем название правого уклона, также отражала рост мелкобуржуазных настроений.

Выступая на заседании Московского комитета 19 октября 1928 года, Сталин впервые публично поставил вопрос о правом уклоне и его опасности. Он заявил: «Правый уклон в коммунизме в условиях советского развития, где капитализм уже свергнут, но где ещё не вырваны его корни, означает тенденцию, склонность одной части коммунистов, правда, не оформленную и, пожалуй, ещё не осознанную, но всё же склонность к отходу от генеральной линии нашей партии в сторону буржуазной идеологии».

Говоря о носителях правого уклона, Сталин указал на «некоторые круги наших коммунистов», которые «пытаются тащить партию назад от решений XV съезда, отрицая необходимость наступления на капиталистические элементы деревни; или требуют свёртывания нашей индустрии, считая нынешний темп быстрого её развития гибельным для страны; или отрицают целесообразность ассигновок на колхозы и совхозы, считая их (ассигновки), выброшенными на ветер деньгами... Это значит, что в рядах нашей партии имеются люди, которые пытаются приспособить, может быть, сами того не замечая, дело нашего социалистического строительства ко вкусам и потребностям «советской» буржуазии. Победа правого уклона в нашей партии означала бы громадное усиление капиталистических элементов в нашей стране... Это значит ослабление пролетарской диктатуры, усиление шансов на восстановление капитализма. Стало быть, победа правого уклона в нашей партии означала бы нарастание условий, необходимых для восстановления капитализма в нашей стране».

Объясняя разницу между двумя уклонами в партии, Сталин утверждал, что носитель «левого (троцкистского) уклона... переоценивает силу наших врагов, силу капитализма, видит только возможность восстановления капитализма, но не видит возможности построения социализма силами нашей страны, впадает в отчаяние и вынужден утешать себя болтовнёй о термидорианстве в нашей партии». В то же время, по мнению Сталина, «опасность правого, откровенно оппортунистического уклона в нашей партии» состоит «в том, что он недооценивает силу наших врагов, силу капитализма, не понимает механики классовой борьбы в условиях диктатуры пролетариата и потому так легко идёт на уступки капитализму, требуя снижения темпа развития нашей индустрии, требуя облегчения для капиталистических элементов деревни и города, требуя отодвигания на задний план вопроса о колхозах и совхозах, требуя смягчения монополии внешней торговли и т.д., и т.п.».

В октябре 1928 года Сталин ещё не знал, что в июле состоялись тайные встречи между Бухариным и одним из вождей «левой» оппозиции Каменевым, за исключение которого из партии сам Бухарин голосовал всего за восемь месяцев до этого. Из содержания бесед, записанных во время этих встреч, было ясно, что Бухарин беспринципно отрекался от своих недавних обвинений в адрес оппозиции, заявляя: «Было бы гораздо лучше, если бы мы имели сейчас в Политбюро вместо Сталина Зиновьева и Каменева... Разногласия между нами и Сталиным во много раз серьёзнее всех бывших у нас разногласий».

Бухарин объяснял Каменеву: «Свою главную политическую задачу я вижу в том, чтобы последовательно разъяснить членам ЦК губительную роль Сталина и подвести середняка-цекиста к его снятию». Бухарин сожалел, что настроения в ЦК не позволяют осуществить намеченный им план, но не собирался отказываться от него: «Снятие Сталина сейчас не пройдёт в ЦК. Однако подготовка к этому идёт. Планирую опубликовать в «Правде» статью с критикой Сталина, а также доклад Рыкова, в котором поставим все точки над «и». Большое значение Бухарин придавал также использованию трений между различными членами Политбюро для смещения Сталина. Так сложился блок между сторонниками правого и левого уклона в партии, объективно направленный на срыв ускоренного развития нашей страны.

Апрельский пленум 1929 года

Разногласия в руководстве партии обострились до предела после 20 января 1929 года, когда вышла в свет подпольная троцкистская брошюра, содержавшая запись переговоров Бухарина с Каменевым. Разбору факта этих переговоров и их содержания было посвящено объединённое заседание Политбюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б), открывшееся 30 января и продолжавшееся до 9 февраля. Бухарин и его сторонники выступили 30 января с декларацией, в которой они обвиняли Сталина в проведении гибельной политики «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», разложении Коминтерна, насаждении бюрократии и предрекали: «Все наши планы грозят рухнуть». И всё же Сталин предложил Бухарину компромисс на следующих условиях: «1. Признание им ошибкой переговоров с Каменевым; 2. Признание им, что утверждения в заявлении от 30 января «сделаны сгоряча, в пылу полемики», и отказ от них; 3. Признание им необходимости дружной работы в Политбюро; 4. Отказ от отставки с постов в «Правде» и Коминтерне; 5. Отказ от заявления 30 января». Лишь упорное нежелание Бухарина пойти на мировую заставило Сталина отказаться от попыток «не выносить сор из избы».

Состоявшийся с 16 по 23 апреля 1929 года объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) подвёл итог конфликту, который продолжался уже более года. С большой речью на пленуме выступил Сталин. Впервые за пределами Политбюро он открыто говорил о своих разногласиях с Бухариным и его сторонниками. Подробно разобрав прежние политические и теоретические ошибки Бухарина, Сталин уделил основное внимание разбору разногласий между Бухариным и большинством Политбюро на тот момент.

Сталин так изложил «план Бухарина»: «1. «Нормализация» рынка, допущение свободной игры цен на рынке и повышение цен на хлеб, не останавливаясь перед тем, что это может повести к вздорожанию промтоваров, сырья, хлеба. 2. Всемерное развитие индивидуального крестьянского хозяйства при известном сокращении темпа развития колхозов и совхозов... 3. Заготовки путём самотёка, исключающие всегда и при всех условиях даже частичное применение чрезвычайных мер против кулачества... 4. В случае недостачи хлеба — ввоз хлеба миллионов на 100 рублей. 5. А если валюты не хватит на то, чтобы покрыть и ввоз хлеба, и ввоз оборудования для промышленности, то надо сократить ввоз оборудования, а значит, и темп развития нашей индустрии, — иначе у нас будет «топтание на месте», а то и «прямое падение вниз» сельского хозяйства. Вывод: ключом реконструкции сельского хозяйства является развитие индивидуального крестьянского хозяйства».

«Плану Бухарина» Сталин противопоставлял «план партии»: «1. Мы перевооружаем промышленность… 2. Мы начинаем серьёзно перевооружать сельское хозяйство… 3. Для этого надо расширять строительство колхозов и совхозов, массовое применение контрактации и машинно-тракторных станций как средства установления производственной смычки между индустрией и сельским хозяйством. 4. Признать допустимость временных чрезвычайных мер, подкреплённых общественной поддержкой середняцко-бедняцких масс, как одно из средств сломить сопротивление кулачества и взять у него максимально хлебные излишки, необходимые для того, чтобы обойтись без импорта хлеба и сохранить валюту для развития индустрии. 5. Индивидуальное бедняцко-середняцкое хозяйство играет и будет ещё играть преобладающую роль в деле снабжения страны продовольствием и сырьём», но его «надо дополнить... развитием колхозов и совхозов, массовой контрактацией, усиленным развитием машинно-тракторных станций для того, чтобы облегчить вытеснение капиталистических элементов из сельского хозяйства и постепенный перевод индивидуальных крестьянских хозяйств на рельсы крупных коллективных хозяйств, на рельсы коллективного труда. 6. Но чтобы добиться всего этого, необходимо, прежде всего, усилить развитие индустрии, металлургии, химии, машиностроения, тракторных заводов, заводов сельскохозяйственных машин и т.д. Без этого невозможно разрешение зерновой проблемы, так же как невозможна реконструкция сельского хозяйства. Вывод: ключом реконструкции сельского хозяйства является быстрый темп развития нашей индустрии».

Бухарин, Рыков и Томский пытались оправдываться, но в своих выступлениях на пленуме А.А. Андреев, К.Е. Ворошилов, С.М. Киров, В.В. Куйбышев, Г.К. Орджоникидзе, Я.Э. Рудзутак (которых Н.И. Бухарин в своей беседе с Л.Д. Каменевым планировал перессорить со Сталиным) единодушно, безоговорочно и резко осудили «правых». Резолюция пленума «По внутрипартийным делам» объявила платформу правого уклона «знаменем, под которым группировались все идейные противники и классовые враги Советского государства».

Правда, после этого грозного решения ни Бухарин, ни его союзники не были выведены из Политбюро. Очевидно, что решающим оказалось мнение Сталина, который заявил на пленуме: «Некоторые товарищи настаивают на немедленном исключении Бухарина и Томского из Политбюро ЦК. Я не согласен с этими товарищами. По-моему, можно обойтись в настоящее время без такой крайней меры». В то же время Сталин настаивал на снятии Бухарина и Томского с занимаемых ими постов. Вскоре Бухарин был освобождён от должности ответственного редактора «Правды» и выведен из состава Исполкома Коминтерна, а Томский снят с поста председателя ВЦСПС. Рыков же был оставлен на посту председателя Совета Народных Комиссаров СССР.

Дорогой индустриализации и коллективизации

23 апреля, в день завершения работы пленума, состоялось открытие XVI конференции ВКП(б), рассмотревшей следующие вопросы: пути подъёма сельского хозяйства и налоговое обеспечение середняка; итоги и ближайшие задачи борьбы с бюрократизмом; о чистке и проверке членов и кандидатов партии. Но главным на конференции стало обсуждение пятилетнего плана развития народного хозяйства.

Работа по подготовке первого пятилетнего плана развития страны началась в 1926—1928 годах, когда было составлено несколько предварительных вариантов плана. С ноября 1928 года по февраль 1929-го в различных наркоматах были проведены конференции, на которых обсуждались перспективы развития отдельных отраслей промышленности и реконструкции сельского хозяйства.

Первый пятилетний план развития страны был представлен в двух вариантах: «минимальном» (на случай неурожая или внешних осложнений) и «оптимальном». Задания последнего варианта превышали задания «минимального» примерно на 20 процентов.

На состоявшемся 26 марта — 2 апреля 1929 года расширенном заседании СНК СССР и Совета Труда и Обороны с участием представителей с мест председатель ВСНХ В.В. Куйбышев, председатель СНК УССР В.Н. Чубарь и другие выступили за принятие «оптимального» варианта плана. В поддержку этого варианта выступил и А.И. Рыков. Но он предложил наряду с пятилетним планом составить двухлетний план «для ликвидации несоответствия в развитии сельского хозяйства с потребностями страны». Предложение Рыкова предусматривало сосредоточение усилий в течение двух лет на развитии частного сектора сельского хозяйства, что снизило бы темпы промышленного развития. Это предложение было отвергнуто.

Председатель Совнаркома А.И. Рыков был назначен главным докладчиком о пятилетнем плане на партконференции. В своём докладе он постарался обратить внимание на трудности выполнения заданий пятилетки. Однако доклад Рыкова не был единственным по этому вопросу.

Председатель Госплана Г.М. Кржижановский в своём докладе дал общую характеристику плана, показав его органическую связь с ленинским планом ГОЭЛРО. В своём докладе В.В. Куйбышев обосновал необходимость высоких темпов развития тяжёлой промышленности, обратил внимание на необходимость следить за качественными показателями при выполнении плана (увеличение производительности труда, снижение себестоимости промышленного производства, повышение урожайности).

При обсуждении докладов выступили 37 делегатов конференции. В последний день конференции (29 апреля) её участники приняли постановление «О пятилетнем плане развития народного хозяйства».

План предусматривал увеличение затрат на капитальное строительство в четыре раза больше, чем за предшествующие пять лет. За пятилетку валовая продукция промышленности должна была вырасти в 2,8 раза. При этом производство средств производства должно было увеличиться в 3,3 раза, в том числе рост машиностроения должен был составить 3,5 раза, а сельскохозяйственного машиностроения — 4 раза.

Предполагалось вовлечь в колхозы 5—6 миллионов крестьянских хозяйств, или 20% от их числа. Доля товарной продукции колхозов и совхозов должна была достичь 43%.

План поставил задачу перевести все предприятия и учреждения страны на семичасовой рабочий день. Существенно возрастали ассигнования на жилищное строительство, увеличивались расходы на культурное развитие страны.

Постановление предупреждало о том, что осуществление плана будет сопряжено с растущим сопротивлением со стороны кулачества и нэпманов, колебаниями мелкобуржуазных слоёв населения. Постановление призывало давать отпор всяким отклонениям от генеральной линии партии, прежде всего — правому оппортунизму.

* * *

Ускоренное движение по пути, определённому в апреле 1929 года, преобразовало страну. Объясняя причины Великой Победы 1945 года в своём выступлении 9 февраля 1946-го, Сталин говорил о том, что за годы трёх пятилеток «наша Родина превратилась из отсталой страны в передовую, из аграрной — в индустриальную». В этой же речи Сталин напоминал: «Нельзя сказать, что политика партии не встречала противодействия... Многие видные члены партии систематически тянули партию назад и старались всяческими способами стащить её на «обычный» капиталистический путь развития. Все антипартийные махинации троцкистов и правых, вся их «работа» по части саботажа мероприятий нашего правительства преследовали одну цель: сорвать политику партии и затормозить дело индустриализации и коллективизации. Но партия не поддалась ни угрозам одних, ни воплям других и уверенно шла вперёд. Не может быть сомнения, что без такой стойкости и выдержки Коммунистическая партия не смогла бы отстоять политику индустриализации и коллективизации сельского хозяйства».

XVI партийная конференция стала отправной точкой на пути, отныне размеченном вехами пятилеток. Движение страны по этому пути успешно продолжалось, пока не было сорвано силами капиталистической реставрации.