— Анатолий Евгеньевич, вы еще со студенческих времен участвовали в комсомольских отрядах и плотно взаимодействовали в этой работе с сотрудниками милиции. Как изменилась ситуация в милиции с советского периода до нашего времени?
— Сегодня стало модным критиковать милицию, правоохранительные органы в целом за коррумпированность, за бюрократию. За то, что они не решают основных своих функций по защите прав, достоинства, чести граждан Российской Федерации. Во многом эта критика справедлива и очень много примеров можно приводить, ее подтверждающих. Но хотел бы напомнить, что институт правоохранительных органов не существует в вакууме, он – часть общества и болеет теми же недугами. На мой взгляд, при всех недостатках сегодняшней милиции: слабый кадровый состав, невысокий уровень образования, коррумпированность… эти недостатки не системны. Это «родовые пятна» сегодняшнего общества, его проблемы. А те, кто говорит, что некоторыми изменениями якобы можно «оторвать» данный институт от общества, поставить его над обществом, и создать некий орден меченосцев, который будет соблюдать законность, эффективно работать, думаю, глубоко заблуждаются. Подобные методы не изменят ситуацию. Я не думаю, что сегодня нужно делать глубинные изменениям в структуре милиции. Наоборот, нужно вернуться к советской системе, к структуре советской милиции, к тем принципам, по которым она существовала – вспомните классическое «холодная голова, горячее сердце, чистые руки». К ним необходимо вернуться, суметь их реализовать… 
— Так в чем же была особенность советской милиции?
— Советская милиция всегда была сильна поддержкой самого общества. Начиная с 60-х говорили о милиции, как о структуре, опирающейся в своей работе на общество и общественное мнение. Были и дружинники, и оперативные комсомольские отряды, и советы общественности на местах. Решающее значение имела как раз не карающая функция правоохранительных органов, а общественное влияние. Милиционер в глазах общественности – это человек безупречный, человек высоких моральных принципов, человек чуткий, отзывчивый, к которому можно было всегда обратиться за помощью. Вспомните образы советских милиционеров, знакомые нам с детства – дядя Степа, участковый Анискин, капитан Жеглов.
— А переименование в полицию – разве так важно, как называть правоохранителей?
— С изменением в общественном сознании общество наше заболело, и заболела вместе с ним милиция. Что мы получим от переименования – станет милиция полицией, и что? Впрочем общество не примет сегодня такое название. Мало того, что в названии сохранились отрицательные коннотации от полиции царского времени, так ведь очень свежа еще память о войне. А что такое «полицай» - это фашист, это хуже даже чем фашист, чем оккупант. Оккупант пришел и был изгнан, а «полицай» – это из местных. Это слово, которое на заборе пишут, и отношение к нему соответствующее. Общественной поддержки у этого института не будет, какая здесь эффективность? Начинать надо с другого. То, что сегодня пытаются делать – это лечение симптомов. При воспалении легких можно сбить температуру, однако организм от этого здоровым не станет. И данная реформа это очень серьезное потрясение в период кризиса, когда протестные настроения растут. Я серьезную часть свою жизни посвятил работе с правоохранительными органами, поэтому я знаю как важна поддержка общественного мнения для милиции. В советское время был важен принцип неотвратимости наказания, но еще более важным принципом действия милиции была профилактика преступления – это дешевле, эффективнее, безопасней. Но профилактика без общественного мнения просто невозможна. И представить сегодня, что «полицейский» занимается профилактикой преступлений – это просто невозможно.
— А в чем смысл «полицейской» реформы, кроме того, что ведомство переименуют. «Проредят» сотрудников и за счет этого повысят зарплату?
— Утрированно, да. Реформирование началось с того, что было предложено за 2 ближайших года (2010-2011) на 20% сократить штат милиции. Цель ставится «избавиться от ненужных»: от каких-то хозяйственных должностей, от чиновников бесполезных… На деле же, как всегда, все наоборот. То есть, избавляются как раз от нужных. Штат сокращается за счет оперативного состава – наиболее необходимой части структуры. Даже представить себе, что такое «реформирование» приведет к чему-то хорошему очень трудно.
Необходимо сказать, что эта реформа не воспринимается и сегодняшними милиционерами, которые весьма критически оценивают действия власти. Процесс реформирования сам по себе очень болезненный. Велика опасность, что реформа ударит по последним качественным кадрам, которые знают дело, это настоящие профессионалы.
— А вы думаете, есть еще те кадры, воспитанные по советской модели, которые необходимо сохранять?
— Знаю многих людей, в том числе и занимающих серьезное положение в органах УВД Новосибирской области и в центральном аппарате, и здесь, на местах в райотделах, которые честно работают, честно служат, несмотря на слабое техническое оснащение, несовершенство законодательства, низкие зарплаты. Практически бескорыстно служат, потому что видят в этом свое призвание. Ведь призвание милиционера – это защищать людей. А формировался этот институт милиции в советское время путем выдвижения из трудовых коллективов. Президент Медведев обосновывая реформирование милиции, говорил о профессионализме, о том, что «те» милиционеры не были профессионалами. Однако опыт показывает, что люди направленные из трудовых коллективов, были наиболее подготовлены к службе в милиции. Да и как иначе, когда человек получает путевку от своих товарищей – знающих его как человека достойного, честного, умеющего работать с людьми… Когда такое отбор был – кадровый состав был качественней, моральный уровень сотрудников был выше. И вот эти советские принципы отбора кадров должны сохраняться.
— А как вы прокомментируете отношения милиции и оппозиции в настоящее время, и изменятся ли они в послереформенном ведомстве? Появление полиции – это попытка власти создать надежный заслон?
— В создании такого заслона и заключается суть полицейского государства. В случае с полицией предлагается иной принцип формирования правоохранительного ведомства – наемники, без корней, без привязки к народу. Милиция советского типа по своей природе не может быть использована против своего народа, а полицейские – могут. Они полностью подконтрольны нанявшим их, и требования, которым они будут подчиняться прописаны в новом законе. 
Полиция — это инструмент, который разворачивается не только против оппозиции, о чем уже много говорилось, он разворачивается шире - против народа. Потому что завтра в силу роста протестных настроений народ может выйти с протестом против невыплаты заработной платы, безработицы… И полиция пойдет против него. Милиция за все годы, во всяком случае, в Новосибирске, не выступила против своих граждан, против новосибирцев. Были острые ситуации, да. Но случаев разгона, избиений, чтобы использовались спецсредства, щиты, дубинки, водометы – такого не было никогда.
Больше того, мы знаем настроение рядового состава, негласно они поддерживают нас, они же видят, что происходит, они сами здесь живут.
В случае с полицией эта связь будет утрачена. И реформу можно воспринимать как решительный шаг к полицейскому государству. К сожалению, это так. Одной рукой президент накладывает вето на закон о собраниях и митинга, желая выглядеть защитником демократических свобод, а другой – продвигая закон о полиции – заставляет воспринимать Россию как полицейское государство.