От «дна» к «креативным» высотам

Поскольку доклад «Новая модель роста — новая социальная политика» адресован не широкой публике, а прежде всего правительству, то и написан он преимущественно на смеси «ан-глийского с нижегородским». «Креативный» по-русски означает «творческий». В словаре не то что классиков марксизма-ленинизма, но и авторитетов прагматизма и позитивизма, постпозитивизма и постмодернизма, неолиберализма и неоконсерватизма понятия «креативный класс» нет. Очевидно, эксперты его выудили опять-таки у нового социологического светила И. Эйдмана, в узких кругах широко известного в качестве сводного брата Б. Немцова.

Эйдман расчленил общество на три части, но не на обрусевшие классы, а на англопахнущие макростраты: страта управления, страта творческого (интеллектуального) труда и страта механического труда. При этом он убеждён, что «во всех исторических обществах самый высокий социальный статус даёт функция управляющей макростраты… Второе место в иерархии занимают функциональные страты творческого (интеллектуального) труда. Основа деятельности данной страты — реализация творческого инстинкта (?!) её членов… Третья функциональная макро-страта — страта механического труда. Как правило, она невысоко оценивается обществом, даёт низкие показатели престижа, власти-свободы и невысокий уровень потребления. Данная иерархия функциональных макрострат существует практически во всех исторических обществах. Все попытки радикально изменить её заканчивались ничем. Безуспешно заканчивались усилия, направленные на повышение социального статуса и престижа представителей страт механического труда…»

Но, может, правительственные эксперты у Эйдмана что-то недопоняли или в отличие от него поостереглись переносить известную в истории ХХ века доктрину об избранной части человечества и о недочеловеках с планетарного масштаба на народ страны, в которой живут. Они несколько приземлили и опростили теоретическую заумь. Чтобы даже министры поняли, кто входит в «креативный класс», они для примера назвали несколько распространённых профессий из этого «класса»: «инженеры, учёные, учителя, врачи, юристы». А люди этих профессий действительно достойны большой заботы государственного масштаба.

Сегодня проявляется пренебрежение как преимущественно к истинному созидательному творчеству, так и в целом к высококвалифицированному труду. Большинство учителей, врачей и учёных поставлены в условия, когда все силы расходуются на добычу средств к существованию. Зарплата в системе образования составляет около 65% от средней, причём весьма низкой, заработной платы по стране. В здравоохранении этот показатель едва превышает 70%. Даже в науке, включая оплату труда академиков, зарплата лишь на 20% выше средней по российской экономике. Если эксперты действительно рекомендуют правительству кардинально изменить отношение к трудовой интеллигенции, то к ним стоит присоединиться, даже если их идеологические мотивы вызывают недоверие.

Ни престижа, ни зарплаты

Основные направления, которые способны изменить положение ищущих, творческих работников в российском обществе, в целом известны. Во-первых, эту задачу нельзя решить без уважительного отношения к труду. Хватит возвеличивать деляг с миллиардной мошной. Необходимо формировать культ творческого труда, как это было в советскую эпоху. Вспомните, как высоко общество оценивало трудовой подвиг учёных: почти все трижды Герои Социалистического Труда были выдающимися тружениками науки. Народный почёт подкреплялся хорошим рублём. Заработная плата у профессора была такой же, как у заместителя председателя облисполкома (по-нынешнему — вице-губернатора), а если он ещё и заведовал кафедрой вуза или руководил отделом в академическом институте, то государство оплачивало его труд так же, как члена правительства РСФСР. Сегодня разница, как минимум, десятикратная. Не в пользу учёных.

Славя творцов науки, советская эпоха не забывала о творчестве рабочего человека. Потому-то поэт решительно заявлял: «Да здравствует творчество токаря! Песни моторов, взмытых в небо. Да здравствует музыка чугунного литья!» Нет креатива выше созидания.

Поэтому недопустимо, чтобы зарплата у неквалифицированных рабочих росла быстрее, чем у мастеров — «золотые руки», но именно такая ситуация зафиксирована Росстатом. Ненормально, что высококвалифицированные специалисты сплошь и рядом получают столько же, сколько операторы и аппаратчики, а заработная плата специалистов средней квалификации на 30% ниже средней по отрасли. Это уже не руганая-переруганая «уравниловка» 70—80-х годов, а элементарные безобразие и бесхозяйственность. Зато вознаграждения топ-менеджеров (членов правлений и советов директоров, которых в сумме обычно 30—35 человек) нынешних крупнейших компаний России доходят до 15% (в Газпроме), до 30% (в АФК «Система») и даже до 50% (в НОВАТЭКе) их совокупного фонда оплаты труда.

Правда, выявляется странная тенденция: чем дальше от социалистических принципов отходила страна, тем сильнее проявлял себя отказ учитывать творческую составляющую в труде работников. В сталинскую эпоху (1940 год) средняя зарплата инженеров была в 2,42 раза выше, чем у рабочих, в хрущёвскую пору (1960 год) разрыв сократился до полуторакратного размера, а в горбачёвскую перестройку зарплата инженерно-технических работников составляла 98% от средней зарплаты работников физического труда. Сейчас, когда социализм был вынужден отступить, эта тенденция, как свидетельствует Росстат, доведена до абсурда.

Во-вторых, для возвышения творческого созидательного труда, равно как и для возрождения отечественной экономики, надо создавать приоритетные условия для высокотехнологичных отраслей индустрии. Между тем сейчас доля продукции, предназначенной для обновления основных средств производства российского хозяйства, составляет около 5% совокупной добавленной стоимости.

В колониях спрос на сервис растёт

И вдруг обнаруживается, что правительственные эксперты подсовывают России не креативную, как они декларируют, а колониальную модель экономики. Придворные аналитики предлагают правительству направить свои усилия на «сервисные отрасли, связанные с развитием человеческого капитала: образование, медицину, информтехнологии, дизайн, экономику развлечений». Ни одной индустриальной отрасли! А ведь именно они являются плацдармом творческого труда. Но какое пышное обоснование: «Новая модель роста должна быть ориентирована на постиндустриальную экономику». О чём это? Экономика сервиса характерна не для передовых, а для экономически слаборазвитых, неоколониальных стран: как же там без сервиса будут пребывать их истинные хозяева и прочие господа?!

Что касается разглагольствований об ориентации на постиндустриальное общество, то это — циничный обман. Ни один из теоретиков постиндустриального общества никогда не утверждал, что его экономика должна сводиться к сервисным отраслям. Вот, например, как видел постиндустриальное общество самый известный его теоретик американец Даниел Белл: «Постиндустриальное общество… не замещает индустриальное, так же как индустриальное общество не ликвидирует аграрный сектор экономики. Подобно тому, как на древние фрески в последующие эпохи наносятся новые и новые изображения, более поздние общественные явления накладываются на предыдущие, стирая некоторые черты и наращивая ткань общества как единого целого».

Более того, даже в самых информатизированных странах сегодня господствует индустриальное производство. В 2009 году на сырьё приходилось 16,1% мирового товарооборота, на услуги — 18,9%, тогда как 65% занимали промышленные товары. Среди 20 крупнейших американских экспортёров 15 — индустриальные гиганты. Экспорт всемирно известной телекоммуникационной компании «Майкрософт» в 2009 году составил 6,1 миллиарда долларов. А в это время традиционно индустриальная компания «Дженерал электрик» экспортировала продукции на 18,4 миллиарда долларов, «Боинг» — на 26,3 миллиарда. Стоит отметить, что 62 из 100 крупнейших по капитализации европейских компаний небанковского сектора — промышленные, то есть не сырьевые и не телекоммуникационные.

Отчего вдруг вспомнили про «креативный класс»

Фактически доклад «Новая модель роста — новая социальная политика» можно расценивать как рекомендацию отказаться от модернизации материально-технической базы и от перехода к инновационной экономике. О чьих же интересах заботятся авторы доклада? Явно не России и не трудового большинства страны. Они признают, что более половины населения РФ — бедные и нищие: доход 20% работающих россиян ниже прожиточного минимума, у трети он не превышает 1,5 физиологического прожиточного минимума. К сервису чрезвычайно требователен другой социальный полюс российского общества. Это — 200 тысяч семей (0,4%), каждая из которых перед кризисом имела более 30 миллионов рублей годового дохода (кстати, половина из них владеет 70% национального богатства).

Ради удовлетворения их изысканных запросов эксперты предлагают правительству ежегодно тратить из бюджета средства, равные 2% валового внутреннего продукта. Почему создание «креативного класса», предназначенного только для изощрённого обслуживания нуворишей, должно оплачивать большинство трудящихся?

В адресованном членам правительства документе есть недвусмысленный ответ на этот вопрос: внимание к «креативному классу», который при реставрации капитализма стал пролетариатом умственного труда, необходимо для предотвращения нарастающей угрозы социальных конфликтов. Ознакомившись с рекомендациями, один высокопоставленный чиновник правительства, перепутав «креативный класс» со «средним классом» (его основу составляет мелкая буржуазия), заявил: «Возмущение бедных людей чревато социальной нестабильностью, а возмущение «среднего» класса гораздо опаснее — оно может остановить экономический рост и развитие страны».

«Празднование» 20-летия августовской (1991 года) победы капитала над людьми труда показало, что склонная к анализу часть вчерашних победителей увидела реальную угрозу грядущего социального взрыва. Поэтому казённые эксперты предлагают правительству отслоить «креативный класс» от сил народного сопротивления. А подкармливать его рекомендуют в том числе за счёт… пенсионеров. Но это — особая тема.