Капитализм тормозит развитие производительных сил. Этот тезис марксизма подвергался неоднократному осмеянию. Но вот на этой неделе состоялось заседание комиссии Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) по телекоммуникациям и информационным технологиям, блестяще подтвердившее этот тезис. Оно было посвящено вопросу о том, как быть с бурным развитием телефонной связи через Интернет (IP-телефонии). Итог обсуждения сводится в двух словах к тому, что если IP-телефонию не «урегулировать», а проще говоря, не запретить, то она подорвет устои бизнеса и государства. Интересы российского бизнеса и российского политического сыска вошли в противоречие с развитием современных технологий, в частности, технологий связи.

Самая известная из многих технологий IP-телефонии – это Скайп (Skype), бесплатная программа, обеспечивающая бесплатную шифрованную голосовую связь через Интернет между компьютерами (VoIP), а также платные услуги для связи с абонентами обычных телефонных сетей. Суть исходящей от нее угрозы изложена в расчетах одного из докладчиков.
К 2012 году 40% российского трафика будет занято IP-телефонией. Караул, сотовые компании вытесняются с рынка! Далее. Если бы в 2008 году услуги мобильной связи в РФ оказывались операторами IP-телефонии, то их цена уменьшилась бы в 10 раз с 2,6 млрд до 0,26 млрд долларов. Ясно, что это беззастенчивый грабеж! Секрет в том, что за одну платную минуту клиент Скайпа получает десять бесплатных внутрисетевых минут. На 1 января 2009 года количество абонентов Скайпа достигло 405 миллионов, а выручка за 2008 год составила 551 млн долларов, или примерно 11 центов в месяц с человека.  Это ужасно! Тем более что по скайпу можно не только переговариваться, ни и видеть друг друга. Существовавшая всего лишь 10–15 лет назад только в научно-фантастической литературе видеотелефония доступна сегодня любому владельцу компьютера и пользователю Интернета, причем доступна за гроши. В вину Скайпу поставлено: 1) Дешевизна, или «условно-бесплатные» модели бизнеса IP операторов; 2) отсутствие тенденций по увеличению платных сервисов, то есть нежелание драть с граждан семь шкур; 3) и это, пожалуй, самое существенное, невозможность закрытия данного бизнеса отдельно взятой страной, ибо неизвестно, в каком конкретном месте он локализован. Такова первая угроза общественному благополучию.

Вторая угроза еще страшнее. IP-телефония  недоступна прослушке, поскольку шифрует сигнал по секретному и постоянно изменяющемуся алгоритму. Отсюда рядом «аналитиков» делается странный вывод, что Скайп – это шпионская программа для выведывания государственных тайн и военных секретов. Понятно, что если два генерала будут обсуждать служебные дела по Скайпу, их содержание, теоретически говоря, может попасть в ЦРУ. Но это проблема не связистов, а генералов, – не ведите секретных разговоров по Скайпу, для этого у вас есть другие линии связи. На самом же деле проблема в другом. Участники заседания констатировали, что разговоры по Скайпу ведутся без всякого контроля со стороны государства, поскольку эта программа не подключена к системе прослушивания телефонных переговоров, которая по российскому закону о связи должна устанавливаться всеми операторам связи за свой счет. За «свой счет» – это слишком мягко сказано. Разумеется, стоимость прослушки включена в стоимость услуг. То есть государство желает подслушивать нас за наш собственный счет. Речь не о защите государственных тайн, а о прозрачности личных секретов для государства. Необходимость своего присутствия под каждой кроватью государство обосновывает обычно борьбой с терроризмом и экстремизмом. И спрашивает граждан: что вам важнее – конфиденциальность личных разговоров или личная безопасность, не говоря уже о безопасности государственной? На самом же деле вопрос стоит не об общественной безопасности, а о перспективах выживания капитализма в условиях новейшей научно-технической революции.

Материально-техническая база коммунизма... Как над этим понятием смеялись и продолжают смеяться все олухи мира! А между тем элементы этой базы родились на наших глазах, и даже сами олухи пользуются ею не без удовольствия. Во-первых, новая технология обеспечивает (без всякого ущерба для себя) бесплатное или за символическую плату пользование очень важными услугами – по потребностям. Во-вторых, она интернациональна по своему характеру и не зависит ни от какой государственной власти. То есть новая технология враждебна и капитализму, и государству как политическому механизму обеспечения капиталистической эксплуатации. А на этих двух китах и зиждется коммунизм. Коммунизм, с одной стороны, есть процесс преодоления, «снятия» (гегелевское Aufhebung) частной собственности на средства производства. С другой стороны, коммунизм есть процесс постепенного отмирания, «засыпания» государства. За ненадобностью обоих институтов в процессе реализации тех или иных общественных функций.

Это уже не абстрактная идеология – это реальная технология, порождающая условия, в которых частная собственность и государство становятся ненужными! И хотя эти условия пока локальны, это ужасно и невыносимо и для либералов, и для «державников». Начинается всеобщий плач. – О частных прибылях, ради которых должно поступаться выгодами общественными. И о государственных тайнах, ради которых должно поступаться тайнами частными. Капитализм пытается усидеть на двух стульях, именуемых «общественным характером производства» и «частной формой присвоения его результатов».
Либералы апеллируют к «инстинкту частной собственности». Да, есть вещи, которые по самой своей природе не могут быть предметом общественной собственности. Например, зубная щетка, как сказал Маяковский. Но есть и вещи, которые по той же своей имманентной природе не могут быть предметом частной собственности, ибо это противопоказано как обществу, так и им самим. Это продукты интеллектуального, или по терминологии Маркса, всеобщего труда, идеи. Как только идея становится частной собственностью, она умирает. Ибо способ существования идеи – ее свободная циркуляция в обществе. И это касается не в последнюю очередь средств обеспечения такой циркуляции, то есть связи. Частная собственность на интеллектуальный продукт в разное время называлась по разному: инквизицией, цензурой, «морально-политическим единством общества» и др. Сегодня это называется правом интеллектуальной собственности. И в этой области пишутся наиболее драконовские законы.
 Если у вас есть радиоприемник и магнитофон, то вы без хлопот можете заиметь личную фонотеку. Но если вы попробуете сделать то же самое через Интернет, вас могут посадить. И уже сажают, давая немалые сроки и штрафы. Как же, нарушение прав интеллектуальной собственности! Тогда запретите и эфирное радио, сделайте его только кабельным, как это происходит уже с телевидением. Одобренная президентом Медведевым программа перехода ТВ на «цифру» предполагает оставить пару бесплатных телеканалов «для народа», по которым будут рассказывать о мудрости партии «Единая Россия», а за все остальное – плати! И так происходит не только в России, но и во всем капиталистическом мире.
Отсюда широчайшее мировое протестное движение за бесплатность идей, особенно в Интернете, размножение информации в котором в отличие от газетного и книжного дела практически ничего не стоит. На этой основе создаются уже политические партии. Так, шведская «пиратская партия», выступающая против слежки за пользователями и за возможность свободно обмениваться файлами в Сети, получила на последних выборах в Европарламент свыше 7% голосов. Экономическая основа подобных движений состоит в том, что уже с 80-х годов прошлого века большая часть цены мирового валовового продукта приходится на плоды интеллектуального труда – информационные и программные продукты. А они по своей политэкономической природе стоимости, строго говоря, не имеют. Поэтому при капитализме они наделяются фиктивной ценой, становящейся гирей на ногах экономического развития. Однако если интеллектуальная продукция будет бесплатной, ее создатели умрут с голоду. Таково современное объективное противоречие капитализма. Решить проблему справедливого вознаграждения огромного отряда работников интеллектуального производительного труда может только социализм.