ЗА МИНУВШИЕ ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА капиталистических реформ кинопроизводству был нанесён такой ущерб, что не приходится говорить о возрождении отрасли в силу одних только властных пожеланий. Капитализация киноискусства фактически провалилась. Речь не только о материальной базе — находятся же деньги на осуществление многочисленных затратных проектов, не оправдывающих больших ожиданий. Речь и о моральной стороне вопроса.

Вспомним, министерство экономического развития РФ в своё время настояло на том, что съёмки фильмов, их прокат и обустройство кинозалов — это дело частного бизнеса. И тут же начался обвал кинопроизводства. Студии быстро пришли в упадок, прокат развалился, тысячи кинотеатров были распроданы за бесценок частным предпринимателям и превратились в автосалоны и ночные клубы. Киноустановки пошли на металлолом. На пленуме Союза кинематографистов были приведены впечатляющие цифры: сегодня в России 50 миллионов человек, чтобы посмотреть фильм на большом экране, должны воспользоваться услугами железной дороги. Выросло целое поколение, которое никогда не было в кино.

Нужны ли кинозалы в эпоху Интернета, когда любой фильм можно посмотреть келейно, у себя дома, не вставая с дивана? Казалось бы, новые времена диктуют новые правила: технократическая эпоха ведёт к индивидуальному «потреблению продукта» в Интернете и, стало быть, меняет природу восприятия фильма. Но не проигрывает ли от этого само кино — искусство по своей природе массовое и демократичное? Зрительный образ на киноэкране — мощный источник эмоционального воздействия, который заставляет нас забыть о себе и полностью отдаться коллективному чувству.

Нередко приходится слышать, что художественный фильм — это всегда миф. На самом деле мыслящий кинематограф ближе других искусств к реальной жизни.

Пример тому — советское кино, которое было теснейшим образом связано с действительностью, открывая в ней такие явления и события, которые говорили о преобразовании мира и человека. Оно было источником позитивной энергии, веры в человека, любви к жизни. И катарсис, нередко переживаемый зрителем, служил той же цели. Именно поэтому кинематограф в СССР быстро поднялся до высот подлинного искусства, приняв на себя воспитательную и просветительную миссию литературы и вместе с тем освоив те средства экранной выразительности, которые формируют язык кино. Отсюда и громадный авторитет советского кино во всём мире. В антологию мирового искусства вошли выдающиеся фильмы: «Броненосец «Потёмкин» С. Эйзенштейна, «Мать» В. Пудовкина, «Земля» А. Довженко, «Чапаев» Г. и С. Васильевых, кинотрилогия о Максиме Г. Козинцева и Л. Трауберга, «Комсомольск» С. Герасимова, «Депутат Балтики» А. Зархи и И. Хейфица. Они не только свидетельствовали о больших возможностях самого молодого из искусств, но и пропагандировали идеологию первого социалистического государства, естественно, пользуясь громадным успехом у себя дома. Памятны кадры старой хроники, в которых целые колонны людей движутся с плакатами «Мы идём смотреть «Чапаева».

Кино было не безделкой и не развлечением, а окном в жизнь для каждого зрителя, от мала до велика. И люди стремились жить такой же полной и насыщенной жизнью, как герои любимых фильмов. Кем были эти герои? Тружениками, созидателями своей страны и своей судьбы, неотъемлемой от судьбы народной. Ткачиха Таня Морозова в «Светлом пути» Г. Александрова и учитель Степан Лаутин в «Учителе» С. Герасимова, танкист Клим Ярко в «Трактористах» И. Пырьева и шахтёр Харитон Балун в «Большой жизни» Л. Лукова, председатель сельсовета Александра Соколова в «Члене правительства» А. Зархи и И. Хейфица и телеграфистка Машенька Степанова в «Машеньке» Ю. Райзмана представлялись такими же реальными лицами, как лётчик Валерий Чкалов, ткачиха Дуся Виноградова или метростроевка Татьяна Фёдорова. Годы войны, послевоенного строительства и дальнейшей созидательной жизни дали своих героев — эстафета преемственности чувств, мыслей, идей не прерывалась на советском экране вплоть до конца 1980-х годов.

Буржуазно-капиталистический переворот на корню уничтожил эту традицию. В ходе так называемых реформ кино быстро утратило свою связь с жизнью, стало делом узкого круга профессионалов и ценителей. Зрители прикипели к Интернету и телевидению, и с культом кино было покончено. Публике стали так упорно внушать, что всякий фильм теперь — это только приложение к рекламе, что она перестала воспринимать кино как продукт духовной и умственной деятельности. Да и уровень телефильмов тому способствовал. В результате такой политики кино потеряло статус искусства в глазах зрителя.

Теперь, когда государство намеревается вернуться в сферу кинопоказа, оказалось, что всю инфраструктуру надо поднимать заново. Фонд кино, созданный несколько лет назад для оживления кинопроизводства, объявил сбор заявок от субъектов Федерации на финансирование и обустройство кинозалов в малых городах и крупных поселениях. Предварительный опрос показал, что таких заявок наберётся до тысячи. Решено общими усилиями за год открыть в регионах 100—150 кинозалов. Объявлен конкурс на получение безвозвратных субсидий в размере 5 миллионов рублей на организацию или же модернизацию кинотеатров в городах с населением свыше 100 тысяч человек. Средства будут выделяться на установку нового цифрового и звукового оборудования, систем 3D-показа, киноэкранов и кресел.

Можно предположить, что придётся выкупать здания бывших кинотеатров у собственников, завладевших ими когда-то. Так что расходы предстоят немалые. Сложность и в том, что бизнес в нашей стране — священная корова. Намеревалось, к примеру, министерство культуры ввести НДС на демонстрацию зарубежных фильмов, но отступилось. Удалось только подписать с прокатчиками соглашение о том, что доля российских фильмов в кинопрокате достигнет в этом году 20%. Но наберётся ли достаточно картин и какого они будут качества? Кстати, Фонд кино за качество не отвечает — это дело министерского департамента кинематографии.

Чем отмечено современное отечественное кино? Прежде всего мизантропией и пессимизмом, ненавистью к идеям коммунизма и практике социализма, презрением к человеку как некой ошибке природы, мифотворчеством, способным «ударить по нервам», поразить нездоровое воображение. Большое место занимают криминальные сюжеты с уклоном в патологию. Возникло так называемое альтернативное кино, претендующее на художественное новаторство, но при этом противопоставившее себя гуманизму искусства и выходящее за рамки киноэстетики. На другом полюсе — поделки режиссёров-ремесленников, использующих только зрелищную сторону кино и ориентированных на незамысловатые сюжеты или пошлые анекдоты.

Уровень массовой продукции, особенно в сфере телекино, удручает своей примитивностью. Утрачены все приёмы метафорического кино, забыты даже элементарные способы монтажа. Целые эпизоды снимаются статичной камерой с одной точки. Крупные планы не несут никакой смысловой нагрузки. О роли цвета и света, этих важнейших элементов экранной выразительности, нет ни малейшего понятия. Звуковое оформление небрежно и приблизительно. Во многих фильмах вообще не чувствуется режиссуры как организующей силы. Действие проседает и разваливается, актёры играют словно бы в пустоте, не общаясь с партнёрами. Что же касается сюжетов, они зачастую далеки от всякой логики, будь то логика жизни или жанра. Сказывается полное отсутствие редактуры, важнейшей составляющей кинопроизводства. Всё это возвращает нас к тем временам, когда сутью киносеанса была лишь сама по себе движущаяся картинка. Как сказал недавно один критик: «Кино началось как аттракцион и кончается как аттракцион».

Когда-то киностудии страны воспринимались всеми как громадные художественные мастерские. Общий климат, несомненно, влиял на уровень всей продукции, поднимал планку возможностей каждого художника. В золотые времена советского кино всякий участник съёмочного процесса стремился к своему потолку. Люди творчески и духовно росли вместе со всей отраслью. Сейчас идёт обратный процесс: разрушается профессиональная среда — рушится и отдельная личность.

Да и о каком созидании можно говорить, если подорваны сами критерии человеческой культуры? В таких условиях даже сознательному сложившемуся мастеру трудно уберечься от мизантропии, наплевательства и цинизма. В атмосфере равнодушия, нетребовательности, приблизительности намерений невозможно сохранить свою душу, свой творческий потенциал. Горько и страшно смотреть такие фильмы, как «Орлеан» А. Прошкина, «Милый Ганс, дорогой Пётр» А. Миндадзе, «Географ глобус пропил» А. Велединского. А ведь всё это отмочили мэтры, профессионалы.

Результат предсказуем. Московский школьник посмотрел фильм «Географ глобус пропил», пошёл в школу с отцовским ружьём и застрелил учителя, причём именно географа. Теперь у мэтра появился подражатель: начинающий режиссёр А. Петрухин снял не менее отвратительный фильм «Училка». Надо ли показывать такие уродства? Может, лучше поберечь людей, не отнимать у них время и душевные силы?

Тем не менее организаторы Года российского кино пузырятся оптимизмом. Рассуждают о подъёме отрасли, появлении новых шедевров и даже о возрождении золотого века российского кино. Не очень верится в осуществление этих планов. Как бы рынок в очередной раз их не «отрегулировал».