- Дмитрий Владимирович, с чего все началось? 

- У меня в производстве находилось дело, изобличающее деятельность ряда высокопоставленных судей и сотрудников правоохранительной системы олимпийского Сочи и Краснодарского края, которые в 2002 году организовали коррупционную группу с целью хищения государственной собственности в особо крупных размерах. Судьи назвали себя, членов своих семей, друзей фермерами и под этим предлогом по своему же решению получили в собственность 14 гектаров земли в Красной Поляне якобы для ведения фермерского хозяйства. Получив государственную землю фактически бесплатно и вопреки моему аресту земли, они вскоре продали ее государству обратно. Интересно, что губернатор Ткачев заплатил за эти земли даже больше, чем за них изначально испрашивали коррупционеры! Губернатора Краснодарского края не смутил даже арест, наложенный в интересах государства. Почему так торопились перечислить государственные деньги бандитам, вопрос к следствию. Но способно ли оно расследовать дела сильных мира сего? Уверяю вас, что нет! Таким образом, не вставая с судейских кресел, мои коллеги в сговоре с ФСБ г. Сочи, прокуратурой, похитили госимущества более чем на 100 миллионов долларов.  С того момента, когда я в 2002 году вынес решение арестовать эти земли, а в 2006 году создал условия для возврата их государству, и начались мои злоключения. Меня вызвал председатель Хостинского районного суда Сочи и прямо сказал: "Тебе, Новиков, п...ц". Убедить своего председателя суда Бахметьева в том, что быть председателем суда и фермером одновременно, получать зарплату от государства и деньги за украденную вопреки моему аресту землю, невозможно. Нужно сделать выбор! Выбор был сделан. Организована преступная деятельность по моему уничтожению как судьи, честного гражданина РФ и человека. 

- Но как можно арестовать судью, ведь у вас неприкосновенность?

- Неприкосновенности коллеги лишили меня задним числом. Несмотря на то, что в этом случае подлежали бы отмене все мои решения с 2006 года. А это дела и по чеченским боевикам, участии в незаконных вооруженных формированиях. Получается, эти преступники были осуждены не судьей, а каким-то мужиком в мантии и должны срочно выйти на свободу. Представляете?! Ради своей прибыли они дали террористам возможность выйти на свободу! В то время, когда оперативники УФСБ по Краснодарскому краю летели меня арестовывать, они уже знали о том, что в тот день тайно, в режиме абсолютной секретности, без всякого уведомления меня лишат звания судьи с одной лишь целью - применить ко мне общий порядок и заставить меня молчать своими силами. Я об этом узнал в момент ареста, сидя на лавочке в сквере!

- Как проходили ваши допросы? 

- Я давал показания по пять, по шесть часов подряд. Следователь пил чай, смотрел в окно. Спустя несколько часов моих показаний, четких и очень подробных, он поворачивался ко мне с улыбкой и объявлял: "Новиков от ответа уклонился, так и запишем". Иногда допросы проводились вообще без моего присутствия. Протоколы подписывал неизвестный мне адвокат. Но через некоторое время им и это надоело. Меня раздели догола, привели в кабинет. Начальник следственного отдела, полковник с тридцатилетним стажем, весь такой якобы заслуженный, с наградами, сначала вел торг, просил признать капельку вины и закончить все это по-тихому, в крайнем случае посидеть пару лет, но не получить за это 25.  Я говорю: "А можно меня не раздевать догола, пожалуйста". Он отвечает: "Мы тебя не только разденем, мы тебя посадим в вагон. Куда ты у нас хочешь поехать? В Москву хочешь поехать, на нас жаловаться? Хочешь выступить в Дисциплинарном судебном присутствии или в Верховном суде? Начальник следственного изолятора, посадите Новикова в вагон с зэками и сделайте так, чтобы Новикова всю дорогу насиловали". Потом взял пачку документов со стола и начал меня ими бить по лицу, голове. Кричал: "Тебя, козла, нужно повесить на первом столбе. Ты забыл, что право - это есть возведенная в закон воля господствующего класса, а ты к нему не относишься".

- Как откровенно! 

- Да уж! А когда я спрашивал, в чем же я так провинился, что меня надо повесить, разъяснил мне, что я мешаю судьям понемножку "щипать" народ и за это же буду ими строго наказан. Стою я голый, ошарашенный, а начальник следствия дает мне бумаги, говорит: "Видишь, председатель суда, где ты работал, застрелился. Видимо, тебя ждет такая же участь. Сделаем для этого все возможное". Вообще за время, что я провел в СИЗО, я научился бороться со стыдливостью. Любое формальное положение о досмотре заключенного можно довести до абсурда, поэтому меня раздевали в день до девяти раз.  Говорили: "Ваша честь, ну какой сегодня вы нам покажете стриптиз?" Голышом мня держали часами в камере, полностью обнаженным заставляли писать замечания к различным протоколам, голым водили по коридорам изолятора. Подобная процедура называлась зарядкой, если было утро, а во все остальное время суток - плановым или внеплановым обыском и досмотром. Стоял голышом у стенки часами, ждал, пока они осматривали мои вещи. Один раз сказал, что, если им так нравится мой голый вид, могу вообще не одеваться.

- Какова была их реакция?

- После этого наступил новый этап - мы перешли к водным процедурам. Меня заводили в бетонную клетушку - душевую два на два метра размером - и включали напор ледяной воды. Я вжимался в угол, скукоживался и ждал иногда по часу, иногда по два, когда все это закончится. Закалялся. Потом они узнали, что у меня клаустрофобия. Я испытывал сильный дискомфорт в тесных замкнутых пространствах, а камера крохотная, кровать на 30 сантиметров меньше моего роста, и я, дурачок, думая, что это будет учтено, пожаловался на это доктору. Какая же была радость в следственном отделе! С тех пор, как я озвучил эту медицинскую жалобу врачу, все мое время стало проходить исключительно в металлических ящиках. Меня закрывали в кузове конвойной машины, где я, даже согнувшись, помещался с трудом и не мог пошевелиться, а дверь захлопывалась за два сантиметра от моего носа. Они меня в нее заводили якобы для поездки куда-то, понятно, что мы никуда не ехали. Выключали вентиляцию, свет и держали так весь день. Потом говорили, что заседание отложено, и меня выволакивали на воздух. Температура в Краснодаре доходила тогда до плюс 55 градусов. У меня неделями шла кровь из ушей, постоянно терял сознание.

- А жаловаться?

- Жаловаться на них я мог только им самим. По тому же самому принципу дело против меня вели судьи, которых я же обвинил в преступлениях. Вот к какому они должны были прийти решению? На самом деле лучшим для них решением была бы моя смерть. Но убить меня они сами не смогли или не решились. В идеале сделать это я должен был сам. Но при этом я написал более 2000 жалоб и обращений. Все их направили для проверки тем же лицам, которые участвовали в  издевательствах надо мной. Потом меня перевели в камеру к вору в законе. Сидим, смотрим друг на друга. Он меня спрашивает: "Судья, ты понимаешь, что я должен тебя здесь убить или покалечить? Мне еще по этапу идти, и если я этого не сделаю, то сам не выживу. Делать это я не хочу, но если ты останешься в камере до утра, то придется. Давай думать, как нам обоим избежать ненужных неприятностей". 

- Придумали?

- Да, он начал стучать в дверь и требовать с криком, чтобы меня убрали. Вечером меня перевели в другую камеру, сказали, что не знали, будто я судья, и случайно к авторитету посадили.  Встречался со многими хорошими людьми. Надо мной спал один паренек. Щуплый такой, а оказалось, что он воевал, заслужил какую-то медаль. Посадил его на три с половиной года участковый, который влюбился в его девушку. Пока делили красавицу, полицейский сфабриковал на него дело о краже резинового коврика у подъезда детского сада. Нашел двух бомжей-свидетелей и отправил конкурента за девичье сердце в тюрьму. Я посмотрел его дело - липовое. Посадил перед собой, заставил написать нужные заявления. Через месяц его освободили. Поменяли наказание на условное. С этого момента я приобрел популярность. Многие камеры просили, чтобы меня перевели к ним. А после того как я начал тайно помогать писать жалобы надзирателям по их личным вопросам, в благодарность ночью мне в камеру приносили шашлык, жизнь стала напоминать сюжет фильма "Побег из Шоушенка". В последней камере, где я отбывал свое заточение, удостоился предложения стать смотрящим "хаты". Тогда я, как удостоенный такой чести, отменил эту должность и прекратил содружество с неизвестными нам камерами. Потом общим голосованием, а нас было около десяти человек, решили разговаривать исключительно на русском поэтическом языке.

- Каким образом такие люди, как ваш сокамерник - герой чеченской войны, вообще попадают в тюрьму? 

- Попасть в тюрьму можно, не угодив следователю, прокурору, судье, и вникать в эту ситуацию никто не будет. Зачастую делается это для того, чтобы вывести человека из жизни, чтобы он кому-то не мешал. 

- Говорят, что у судей есть свой план посадок, мол, за тысячу осужденных - премия миллион.

- Миллион не дадут, но всеобщее одобрение, похвалу и признание судья, конечно, получает. Это то, что не изучается в университете, то, что было для меня открытием, когда я пришел на работу судьей. Есть такое понятие - карательная практика, так вот показатели этой практики в зависимости от той или иной социально-политической ситуации всегда меняются. Поступают советы, указания о необходимости ужесточения наказания. И тогда на совещаниях ставятся в пример самые успешные, самые активные судьи, карательная практика которых составляет 100 процентов: обычно самые суровые судьи - женщины. На их фоне другие, которые давали наказания, не связанные с лишением свободы, подвергались суровой критике вышестоящих коллег. Отмена приговора за мягкостью наказания - это очень серьезное нарушение. И, как часто нас предупреждали, две-три такие отмены - и вы можете лишиться звания судьи. Априори считается - мол мягкое наказание судья может дать, только получив за это взятку! Такая вот презумпция виновности. Поэтому лучше перестраховаться: пусть наказание будет суровым, зато у судьи все будет хорошо. Кстати, если судья хочет карьерного роста, то отсутствие суровых приговоров расценивают как брак в работе.

- Как вам удалось выйти на свободу, откупились?

- Как я могу откупиться от людей, которые только при мне получили сто миллионов долларов? Верховный суд пришёл к решению, что подобные действия в отношении меня законными не являются. А вообще - к нам в суд приходят молодые судьи, которые в постановлениях пишут "чиво" вместо "чего". За чаем в приватной обстановке, расслабившись, они не раз задавали вопрос, как скоро отобьется их должность. Сочи в этом смысле - волшебное место. До назначения в Хостинский суд я работал в Усть-Лабинском районном суде Краснодарского края. Видел там нищих, бедных судей, достойных всяческого почтения и уважения. Когда попал в Сочи и увидел судейские особняки по восемь миллионов долларов, первые два года не мог прийти в себя. 

- Расскажите, а как вообще назначаются судьи?

- Согласно Конституции судья назначается президентом. Мое удостоверение подписывал Владимир Владимирович Путин - самый уважаемый мною человек. Они с Дмитрием Анатольевичем Медведевым принимают комплексные меры по борьбе с коррупцией, в том числе и в судебных органах. Однако президент и премьер-министр не в состоянии встречаться с каждым и лично решать все проблемы, возникающие в жизни общества и страны, они доверяют тем людям, которые носят наименование "правоохранителей" и тем бумагам, которые собирают в отношении кандидата прокурор района, начальник полиции, начальники ФСБ, налоговой инспекции и таможни. Любой кандидат на должность судьи должен пройти это сито. А в чем заключается проверка? Ты должен прийти к ним на поклон и, по сути, изначально попасть в зависимое положение от всех этих лиц. Я считаю, судей должна избирать общественность, как это было в СССР. Судья должен быть честью и совестью этих людей, быть частью того общества, которое ждёт от него правосудия, ведь они судьбы ему свои доверяют. А сейчас получается, что судья просто пришел на работу зарабатывать деньги. Мальчик с красным дипломом юридического факультета никогда не станет судьей, поскольку судейские мантии, в тех же пятнах, стали передаваться от поколения к поколению с теми проблемами, болезнями и взглядами на жизнь простого человека. 

- Так в чем же все дело? В законах? 

- У нас прекрасные законы, только их никто не знает, а применяют в зависимости от настроения, погоды и вспышек на Солнце.  Их толкуют судьи и правоохранительная система. И понимание закона очень часто отличается у каждого из них. А уж простой гражданин вообще все видит по-другому! У нас отсутствует единообразие судебной практики. Сегодня вы придете с иском и получите его удовлетворение. Завтра с ним же получите полный отказ. При совершенно одинаковых условиях люди получают различные решения. О чем это говорит? Об отсутствии равенства перед законом и судом. 

- Сейчас вы опять судья. Верховный суд признал, что все дела, возбужденные против вас, не имеют юридической силы. Хеппи-энд?

- Вы понимаете, на войну со мной эти жулики потратили уже около 15 млн долларов. Убить было бы дешевле, но сейчас уже поздно. Слишком уж очевидно, кому это будет выгодно. Привозили из Москвы самого Алексея Пиманова, автора передачи "Человек и закон", чтобы тот состряпал против меня лживый сюжет. Его принимал помощник одного из местных судей Эдуард Кагосян. Лично возил по городу на белом "майбахе". А вскоре, после того, как мне в прошлом году официально вернули мантию судьи, господина Кагосяна расстреляли в центре Сочи. По ТВ постоянно показывали его многочисленные дворцы, яхту, машины: "майбах", "феррари", "бентли", "порше".  И прямо называли убиенного криминальным авторитетом по кличке "Карась". Ненужный свидетель замолчал навеки, но я-то на свободе! Поэтому они продолжают пакостить, как могут. 

- Например? 

- Да вот, пожалуйста! В Сочи много проходимцев, которые мечтают заполучить "золотые" черноморские сотки. Один такой деятель по подложным документам отгрохал семиэтажное здание с нарушением всех мыслимых норм безопасности. Мой коллега, местный судья, признал строительство незаконным. А я, опираясь на его вердикт, вынес решение о возложении обязанности финансирования сноса на самовольного застройщика. Представьте себе: это явилось основанием для возбуждения нового уголовного дела против меня! Разве можно представить, чтобы на Красной площади или любой другой площади Москвы кто-нибудь без проекта и разрешения, без права на землю построил семиэтажное здание и начал продавать там квартиры?! Поразительно, что на одном из выступлений перед судейским сообществом сам губернатор Ткачев вдруг высказался в поддержку этого моего решения! Видимо, не доложили, кто его принимал... 

- А кто на вас заводит дела, не понимаю? Ведь прокуратура России поддержала все ваши жалобы. 

- Сотрудники краснодарского Следственного Комитета. Есть там такой товарищ Арсланг Хазиков, руководитель отдела по расследованию особо важных дел. Обещал лично лишить меня отличительного полового признака. И даже пытался проделывать какие-то интимные манипуляции в соответствующей области моего тела вместе со своим замом Дубовиком. По этому поводу я написал официальное письмо, где заявил, что его прикосновения "глубоко оскорбительны". Представьте какие они делают манипуляции с простыми людьми, насмотревшимися фильмов про честных и независимых следователей! Для расследования дел, фигурантами которых являются сильные мира сего - губернаторы, судьи, прокуроры, сотрудники ФСБ, требуется не только смелость. К сожалению, отсутствует подлинный механизм защиты права человека. Если к вам пришла беда, готовьтесь, что это станет смыслом и содержанием вашей жизни на многие годы.  Вашей основной работой. Путин в одном из своих интервью верно подметил, что в России  обычный гражданин, когда видит полицейского, старается перейти на другую сторону дороги. Для них сотрудники правоохранительной системы являются источником опасности.

 - Но в чем корысть ваших нынешних гонителей? 

- В моём деле руководство следственного отдела мечтает заполучить судейские мантии. Но если они установят истину - пострадают высокие покровители, а тогда - прощай судейская неприкосновенность. Кто такие следователи современной России? Оформители воли своих руководителей.  Я буквально воспринял призыв президента о необходимости противостояния коррупции на местах. Ведь укрывательство - это преступление тоже! А потому снова официально заявляю: сегодня на территории Кубани в сговоре с рядовыми оперативниками ФСБ действует следственно-прокурорская банда под прикрытием "своих" судей. Хазиковым из местного Следственного Комитета  ведётся работа по сокрытию сотен преступлений. Утаиваются факты миллиардных хищений Олимпийского бюджета . И всё - в угоду сильным мира сего. Ни одно моё заявление о преступлениях даже не регистрируется. Экспертизы, которые легко могли бы вывести на чистую воду "золотую олимпийскую банду" во главе с сочинскими судьями и местными оперативниками ФСБ  (подлинными хозяевами города), не назначаются. 

- Дмитрий Владимирович, есть ли надежда на восстановление справедливости? 

- Я готов в любое время дать исчерпывающие показания по делу об ущербе государству на сто миллионов долларов. Только некому. Просто пока никто не решается их выслушивать. Но, учитывая атмосферу в стране, уверен - рано или поздно смельчаки найдутся. И тогда некоторое количество сочинских миллионеров в погонах и мантиях обязательно увидят небо в клеточку, а своих коллег и сподвижников из следственного комитета в полосочку. Правда в том, что в нашей стране боятся не закона, а главу государства. Поэтому главной моей целью является привлечение внимания к моим обращениям не сотрудников администрации президента РФ - смазливых мальчиков 21 - 23 лет из общественной приемной, а именно президента России, который в последнее время развернул решительную борьбу с коррупцией. Считаю не только своим долгом, но и честью для себя помочь гаранту Конституции в таком неблагодарном и опасном деле.  

 автор: Василий Михайлов